В древнем Риме Валентин –
Он же и патриций,
Обвенчал, как господин,
Слуг своих. Приличий
Соблюдал в обряде том,
Так как был он тайным
Верующим, и отцом
(Душам их) сакральным.
По доносу все втроём
Стражей были взяты
Под арест холодным днём
С криком: «Виноваты!
Почитаете Христа,
Крест его целуя!
Вас сгубила слепота!
Риму – аллилуйя!»
Слугам казнь предрешена,
Но не Валентину.
Он – патриций, не вина
Вера господину.
Ободряя своих чад,
Валентин шлёт письма,
Как сердечки: «Виноват,
Пусть меня ждёт тризна.»
Девочка была слепа,
В руки чьи посланья
Отдавал он, но толпа
Жаждала страданья:
– Хлеба, зрелищ и крови! –
И слепую били,
Рвали кофту на груди
И платка лишили.
Видя гневный рык толпы,
Возжелавших крови,
Валентин признал, глупы
Речи о любови.
Жаждут звери растерзать
Плоть живых, как бога:
– Монстры вы, раз убивать
Вам лишь для восторга.
Что творилось на душе,
Вечным прахом скрыто.
Безнадёжное клише –
С болью пережито.
Узники достойно смерть
Уж принять готовы,
Но со стражей смог суметь
Договор суровый
Валентин составить так:
Обменяем жизни –
Вместо слуг холодный мрак
Примет их же ближний –
Пастырь их дрожащих душ.
На арену смерти
Перед хищниками муж
Вышел, смежив веки…
Перед этим он письмо –
Завещанье людям –
Девочке отдал. Оно,
Верил, вновь разбудит
Верой в каждом свет любви,
Освящённый богом.
Словно он благословил
Веру за порогом…
«Больше жизни вы любовь
В душах берегите!
Это чувство нам дано,
Как души целитель.
Верьте, есть единый бог,
Для кого мы – дети.
Он – отец наш и пророк –
Главный в целом свете!»
Что за мысль была в словах?
Что за сила веры?
Девочка свои глаза
Трёт, как будто нервы
Защемились вкруг глазниц.
Мочи нет от боли,
Как представила убийц,
Возжелавших крови.
И растерзан на куски
Был патриций римский
Под безумный ор толпы,
Под молитвы близких.
Кровь алела на песке,
Как укор трибунам…
Через тучи вдалеке,
Словно весь в потугах,
Лучик солнца освещал
Дел людских творенье,
Светом будто предвещал
Душам возрожденье.
Девочка слепая взгляд
Направляла в небо.
Луч зрачков коснулся ряд…
И она прозрела.
Уколов слепой глаза,
Темноту растаял –
Распахнулись небеса,
Как просторы рая.
Девочка предстала всем,
Слывшая уродкой,
Самой яркой на земле,
И святой, и кроткой...
Чтят с тех давних пор Любовь –
Днями Валентина,
Как, презрев и смерть, и боль,
Принял смерть мужчина.
Возвеличил до чудес
Он любовь – как святость,
И открылась до небес
Душам необъятность.
А сердечки с этих пор –
Символ всех влюблённых,
Кто в душе хранит собор
Чувствами рождённый.
Канул в лету Валентин,
Но жива легенда.
И поём любви мы гимн,
Чтоб жила планета.
*
Примечание:
картина художника Фёдора Бронникова «Мученик на арене цирка»