Кручину дневную сомкну
с печалью ночной.
Подсвечник подвину к окну
с зажжённой свечой.
«Сильней разгорись фитилёк,
чтоб пламя свечи
увидеть бы издали мог
скиталец в ночи -
бродяга, чей жизненный путь
открыт всем ветрам,
не помнит он, как повернуть
к родным берегам».
Я дверь отворю широко:
«Друг, не обессудь,
богатство здесь невелико,
лишь света чуть-чуть,
но свет из родных палестин -
лекарство для вежд,
пусть он и течёт из руин
любви и надежд».