Было детство его босоногим и скудным,
То и дело - побои, и редко - еда,
Он мальчишкой впервые пробрался на судно,
Чтобы берег постылый забыть навсегда,
В буйном рокоте волн, в урагане упругом
Разогнулась спина и окрепла душа,
Стало грозное море и домом, и другом,
Хоть на службе такой не скопил ни гроша
А зачем золотые дублоны бродяге?
Целый мир - на ладони, смотри и живи!
Был бы добрый табак, пинта рома во фляге
Да простор и свобода в соленой крови...
Так прошли его годы - пропели, промчались,
Пронеслись, пролетели - скорее, скорей...
Без житейских забот, без тоски и печали,
Под высокими звездами южных морей.
А теперь он живет в своей тесной лачужке -
Одинок, отрешен, молчалив и угрюм,
Тянет горькое зелье из глиняной кружки
И спускается в погреб, как в сумрачный трюм.
Иногда ему чудятся в пору заката
Пропотевшие спины матросских рубах,
Запах палубы мокрой и старых канатов
Да соленая пена на сжатых губах.