Одна весна пришла к другой
И говорит ей, не мигая:
«Как ты живешь здесь, дорогая?
Гляжу, стоишь одной ногой
На кромке неба, как на льду.
Что тебя держит в этих рамках?
Ведешь себя как квартирантка.
Когда к тебе я ни приду,
Одна картина: на столе
Окурки и сухие листья.
Уверена, не поленись я
Взять молоко и свежий хлеб,
Ты голодала бы. Ответь,
Любезная моя подруга,
Вдали от родины, от юга
Ты ищешь смерти? Будет смерть.
И что это за цвет лица?
Все краски хороши, но эти
Воспоминания о цвете
Давай оставим мертвецам.
Ну ладно осень, у нее
Работы много, ей не нужен
Ни кабинет, ни сытный ужин.
На подоконнике гниет
Корзина с яблоками. Их
Она оставила как плату
За проживание. Могла ты
Заметить, что среди своих
Такое водится. Один
Другому, скажем, что-то должен,
Но у второго, предположим,
Нет основательных причин
Напоминать об этом. Так
Проходят — что там годы — жизни,
Это нормально. Окажись мы
Соседями, за четвертак
Никто бы не сходил с ума.
Хотя, конечно, здесь другое.
Я знаю, что это такое,
Шесть месяцев в году зима.
Мы с ней знакомились, она,
Ответственный квартиросъемщик,
Скорее съест тебя живьем, чем
Затянет пояс на штанах.
На лето ей ещё плевать.
Оно само не претендует
На комнату, в которой дует
Из всех щелей. Когда кровать
Стоит у входа, что легко,
В таких условиях тем паче,
Принять за выход, рупь без сдачи,
Оно отлынивает. Корм,
Что успевает прорасти
За, в общей сложности, неделю
Тепла, никто уже не делит,
Всё умещается в горсти.
Теперь о дыме. Там, где труб
Намного больше, чем деревьев,
Ты увлекаешься куреньем.
Подумай, не сочти за труд,
Не о себе, так о других.
У нашей матушки, Венеры,
Двенадцать дочерей и нервы
Не из железа. За двоих
Она волнуется, чутьем
Животным чувствуя разлуку.
Давай-ка, дорогая, руку
И не раздумывай, пойдем
Отсюда. В мире много мест,
Где нам отыщется работа.
А на чухонские болота
Мы не вернёмся, вот те крест».