***
Стол придвину к окну, и вышибу
из тетради оконный лист.
Пусть на крыше лежит подкидышем,
если близкие отреклись.
Пусть несёт его в дыры чёрные,
пусть на части заборы рвут.
Все вселенные в мире черствые.
Перессорятся.
Переврут.
Что такого в табличках глиняных
без надрывных, густых чернил?!
А ведь кто-то по веткам инеем,
как пером по листу,
водил…
Ещё с давних времен берлоговых,
где свечей не брались чинить,
всё, что, может и Богу – богово,
кто-то выдумал сочинить.
Так не пишется, как мне дышится, –
хоть подряд сотню раз умри, –
на губах у всевышней вишенки,
с горькой косточкою внутри.