Снег над Волховом сегодня горше соли,
Кто-то с неба кинул горсть застывших слёз.
Выходил младой гусляр во чисто поле
Да играл среди заснеженных берёз.
Взор бросал порой на скованные воды
И недобро обращался к полынье:
«Не царю я славы пел, не воеводам, -
Слово Вещее у власти не в цене.
Я взывал к Родным Богам и воям древним,
Гладил песнею уставшие крыла,
Чтоб глаза раскрыла Спящая Царевна,
Чтобы мир и лад на Землю принесла.
Пробираясь сквозь метели да пороши,
Вижу в башне на окне её свечу.
Пусть велят мне гусли бросить - я не брошу,
Пусть шипят, чтоб замолчал – не замолчу.
Мне бы вызволить Весну мою из плена,
Мне бы соколом к заветному окну…
Но всё выше, толще каменные стены,
И всё больших русских душ подвластно сну.
Духом слабый как огня страшится воли,
Духом сильный пал в неправедном бою.
Я брожу совсем один во чистом поле
Да берёзам песни грустные пою»…
Плачут гусли над Землёй моею древней,
Утонувшей в белой пышности снегов.
И сквозь сон внимает Спящая Царевна
Песне горькой с заметённых берегов.
Ей бы скинуть груз оков и морок чуждый
Да прогнать бы от кормила вороньё.
Но не сходит, не пускает сон недужный,
И порочат имя светлое её,
Крылья белые пустив на сувениры,
Кривдой сея злые распри и раздор.
Та, чей рок - служить хранительницей мира,
Заперта недоброй силой на запор.
Снег над Волховом сегодня горше соли,
Кто-то с неба кинул горсть застывших слёз.
Пел гусляр младой о мире и о воле,
Да никто не принимал его всерьёз.