***
Только бог, что живет в подгнившем,
облепленном осами персике слышал,
как по днищу нашего челна скребут
мачты незатонувших судов,
он единственный знает в лицо
тех, кто махал нам с осеннего берега,
пока их не развеял ветер.
Зима; девушка на тонком поводке
ведет крейсер вдоль взморья Осаки.
***
Голубое не-место, где кончается день,
где кончается ночь;
и все боги взобрались в одну колесницу.
Лиана – и та восползает на дерево
лишь за цветком,
не зная, что распустится он через тысячу лет
и лес теснят взлетные полосы.
ИЗ ИРАНСКОЙ ПОЭЗИИ
Не встревожит покойников
поступь растения,
и дождь наберется
в выкопанные черепки;
там – поле, в котором растут
вазы из древнего Рея,
их разбивают мотыгами
тихие земледельцы.
LAANEMERI
Громче плеска весел всхлипывает
море Варяжское, веслами битое;
где кончается рыбье ребро,
длится шпангоут;
мясные волокна
на ч’удских острогах.
ШВЕДСКАЯ ЭЛЕГИЯ
Взявшись за руки, волны водят хоровод
вокруг бревенчатого острова, из чьих бойниц
выглядывают замшелые пушки – будь они людьми,
выжили бы из ума от старости, – из дул, как слюна,
стекает вязкая влага. Там не глубоко, но какие
руки нужны, чтоб дотянуться до дна? – руки спрута –
чтоб на ощупь найти место встречи матросов,
шедших из Ревеля в Гельсингфорс,
и из Гельсингфорса в Ревель, а ныне
покорных течениям, рыбам и льдам.
Морось цвета камня. Острова как цветы
тленья и славы.
ШТАДЕН
На пегом коне промчится воевода.
На вороном коне промчится государь.
На белом коне промчится смерть.
То ли отзвук копыт носится по двору,
То ли дьявол поет
Песню дождливых ночей за внешними стенами.
1936
– На рассвете приезжали трое
в синих шароварах –
сам видел, лежал в подлеске –
ходили по деревне,
пинали пустые ведра –
не нашли никого;
сели в газ, уехали в туман.
Фуражки плохо <нрзб>
сидели на рогах.
АД
Или ветер подует,
или выбежит, зажимая рот, практикант из прозекторской,
и во снах ему явится кто-то
в красном клобуке –
я или ты.
ИЗ МАТЕРИАЛОВ ЭКСПЕДИЦИИ В ПОДБУГОРЬЕ
– Вот, пили мы ночь, день,
а потом еще ночь, ну, пили, вот,
а потом повалились спать, ну а что,
и слышу, в окно кто-то торкается,
потом по комнате полетат, полетат –
это бормотун душить пришел,
и слышу «Маааааааааааааамааааааааа!
Маааааамаааааа» будто ребенок кричал,
всю ночь будто кричал, ну. А я и проснулся.
– (Соб.) А где кричали?
– Ну где, сверху.
Мы вышли из избы и посмотрели наверх: с неба почти до самой земли
свисали корни деревьев, увешанные комьями глины, личинками жуков.
И темно, свет только в окне.
ПРИМЕТЫ
Если в берлоге поселится егерь,
куда идти медведю?
Дуб, подмигнувший совиным глазом, –
это «кто-то» на вашем языке;
если твой шаг не спугнет птиц из орешника,
значит все снилось.
Зарой под сухой сосной пепел своей любви,
положи сверху мертвую птицу и седмицу спустя
приходи посмотреть муравьев и кишучих червей,
на кости, что не растащили август и дождик;
напейся из омута черной воды,
неси по городам холеру.
***
"Я боялся, что Бог выключит свет,
вообще весь свет во вселенной"
из личной переписки
Каждый раз, видя солнцу, я думал,
что это какая-то другая, новая солнца, не та,
что была в прошлый раз, и я считал солнцы,
сначала на пальцах, вот, потом
стал делать зарубки на стене овина,
ну, в котором жил.
Когда в зарубках была уже вся стена,
и еще одна стена, ну, та, где дверь,
я подумал: о, как много солнц! и испугался,
оттого что подумал: а вдруг они
придут все, ну, не по очереди, а все скопом,
что тогда? и я подумал, что тогда я загорюсь
и сам стану солнцей, но не такой маленькой,
что в небе, вот. А потом загорелся овин.