Несчётное количество веков
И – до, и – после эры христианства,
Я воплощаю тяжесть обвинений
В детоубийстве. Догматы вины
Настолько же просты и непреложны,
Насколько неясна первопричина
Деяния. Судья наперечёт
Вам обоснует принципы морали,
Разбор пороков учредит – и каждый
Он упакует в яркую обёртку
Пустого страха. Ярый мистицизм
Насквозь пронзает повод – прикоснуться
К трагическому. Правды паралич
От суетности прочно охраняет
Меня в моей непостижимой тайне.
Великие мои апологеты
Меня рисуют варваров царевной,
Колдуньей своенравной и жестокой,
Самолюбивой, мстительной и страшной
Убийцей целомудренных соперниц
И – главное! – единокровных чад!
А я была твореньем мирозданья,
Ребёнком первозданности вселенской,
Свободная, как пламенное солнце,
И – столь же темпераментная, кстати! –
Как родственное пылкое светило.
И мстительной – не более, чем ночь.
Я предала. Но жертвоприношеньем
За низость отречения от рода
И, следственно, предательства – сочла я
Любовь, которую предал Ясон.
Зачав детей от смертного, я смерти
Беспомощную руку протянула –
Как лёгкий член беспомощного тела;
Исчадия предательства двойного,
Сыны мои, Харонова ладья
Отныне вечным ложем станет вашим.
Подчёркиваю – обрела я немощь,
В любви пространство с немощным вступив,
Детей своих я обрекла на гибель,
Укоротив своё первоначало,
Отдав свою божественную сущность
На поруганье мертвецам живым.
И таковою я живу в столетьях.