Глава 2 «Михайловский сад»
Историческая справка «Михайловский сад»
Это удивительнейший из парков ландшафтной
архитектуры 18 столетия. Он являет собой сочетание
сразу двух европейских стилей ландшафтного дизайна,
регулярного и пейзажного (французского и английского).
В 1716 году императором Петром I был отдан наказ по
выполнению Генерального плана трех Летних садов
архитектору Жану-Батисту Леблону. Первый и второй
приходились на территорию нынешнего Летнего сада,
а третий, в свою очередь, является нынешним
Михайловским садом.
В 1741 году императрицей Елизаветой Петровной было
дано поручение придворному архитектору Бартоломео
Растрелли о создании проекта нового Летнего дворца
на месте дворца Екатерины I и сада.
С приходом к власти императора Павла І в 1796 году
дворец на территории сада был снесен и вместо него
построили Михайловский замок. С этих пор Третий
Летний сад обрел свое новое название – Верхний
Летний или Михайловский.
2.1 Хризантемовый сад (О. Колесникова)
Александру Блоку
И хризантемы вместо орхидей
цветут в садах чугунных Петербурга.
Среди камней, средь окон и людей,
они – пришельцы возвещают утро.
Им шум и холод видно незнаком,
нездешние его не замечают.
Они сияют белым молоком,
сиреневостью сумрак разбавляют.
Цветут на восходящую Луну,
она им знак и нежность, и опора.
Японию – далёкую страну,
они в себе несут не без укора.
Проходит всё – недолгая весна,
обман из лета убегает в осень.
Их время – и охапками сполна мы,
как подарки, чудеса уносим.
И забываем про холодный град,
где никогда не запоют свирели.
Где занимают стройкой каждый сад,
где ланей нет, а есть одни «Газели».
Но не убить металлом красоту,
не обнулить безжалостным бетоном.
Вселенскую нам дарят простоту
и побеждают праздничным бутоном.
2.2 Чио-чио-сан – 48 (О. Колесникова)
Я буду японская кукла –
красивая и небольшая.
Я буду качать головою
под грустную музыку, в такт.
Наряды свои изменяя,
стремясь в них освоить пространства,
Неслышно я движусь по кругу,
сама не меняясь никак.
Всё те же печальные очи,
всё те же летящие руки.
Огромны каминные полки
и вечен в решётках огонь.
Меня не увидят уставшей,
заплаканной и поседевшей.
Я буду вся лёгкой и стройной,
я буду все взоры манить.
Откроют хрустальные дверцы
в мои безымянные замки.
Сидеть и стоять не устану,
не знаю – смогу ли молчать.
Есть вечное таинство кукол
в загадках сияющих знаков,
Но кто-то их должен увидеть
и, может быть, даже считать.
2.3 Бал стихотворений (О. Колесникова)
Я пригласила сто стихотворений
На фантазийный петербургский бал.
Какие маски, всполохи, свеченье,
Среди зеркал, манящих в чудо-зал.
Неукротимы, произвольны страсти,
Бумажный шум, смехорыданий были…
Вновь наважденья изощрённой масти
В туман из милосердия уплыли.
Звучат мои стихии и творенья
Заманчиво, насмешливо, негромко.
Мелькают куклы-образы, как тени,
Как жаль, что встреча с ними ненадолго.
Музейные расшевелились музы,
Необратим программы чёткий ход.
Одно на всех есть правило союза,
И вот он – поэтичный хоровод.
Оркестр готов исполнить увертюру,
Зал замирает, появился Он…
Невероятно стройная фигура,
Один лишь взгляд его уже закон.
К нему, к нему протягиваю руки,
Лелея в строфы нисходящие слова,
Я их люблю, готова я на муки,
Пока открыты сферы мира, я жива.
Танцуем под мелодии Леграна
В одеждах звёзд и тонких паутин.
Подольше длись сияние обмана,
Кружение свечей, мелькание картин.
Условна и опасна бесконечность,
Не счесть здесь воплощений и затей,
Как плавно зал перетекает в вечность:
Из анфилад, из окон, из дверей.
Мелькают лики нимф, метафор перекличка,
Пространства заполняет карнавал…
Опасна, видимо, придумывать привычка,
Стихи пришли ко мне на сочиненный бал.
Ансамбль сей уникален, безупречен.
Ах, дирижёр, держите нервы струн,
Рассчитывайте такты на планете,
Дворцово-каменной, чьё имя Петербург.
2.4 Храм и сад (О. Колесникова)
Чугунные розы
в гранитной оправе
Овальным букетом
пред храмом цвели.
Снега их белили,
искрили, ласкали,
Снега к чёрным
розам так шли.
Бутоны и листья
растут ниоткуда,
Изяществом
линий маня.
Я медлю, я чту
меланхолию чуда
И сада, и льда,
и огня...
2.5 Белое бездонье (О. Колесникова)
Белые ночи, ночи бездонные,
Бурные ночи, восторгами полные.
Страстные ночи, горечь огромная,
Летние ночи, сны неподъёмные.
Вы исчезаете в светопотоках,
Хладно лобзаете, жаль, что без толку.
Не успеваю, не догоняю,
Всё записать, что я с вами познаю.
Как непомерна гармония мира,
Падает в бездну нелёгкая лира.
Вновь застилает слезами глаза,
Суть ни понять, ни постигнуть нельзя.
2.6 Балкон (О. Колесникова)
Балкон, улетающий к звёздам,
октябрь, темнота, пустота…
И было немножечко поздно
играть экзерсисы с листа.
И было немножечко рано
для тесных объятий и слёз,
И было загадочно мало
падений и взлётов из грёз.
За нами уже наблюдали
и слушали наши сердца.
Мы классно в бездонность слетали,
всё видя не дальше лица.
Всё слыша не далее клетки,
всё чувствуя – резкость и стук…
Мы были извечно первыми
и каждый – один из двух.
Из двух одиноких и мудрых,
из тех, из нашедших свой путь,
Но странные светлые кудри –
коснуться, коснулся, коснусь...
Я их нарисую в пространстве
на белых листах, но боюсь:
Ведь нет на земле постоянства,
и вдруг я однажды проснусь.
Проснусь посреди беспределья,
очнусь в голубой пустоте,
А мифы вина и веселья
останутся в вечном нигде.
А может быть, так и не будет,
и песнь эта будет звучать.
О, слушайте, слушайте люди,
я буду гореть и мечтать!
2.7 Маскарад по-петербургски (О. Колесникова)
Это лето маскарада,
недосказанных сюжетов…
Если б знать, что будет надо,
и благодарить за это.
Освещает кроны солнце,
утра нежная услада.
Выпить бы росу до донца –
надо это иль не надо?
Плещет светлая водица,
так манит её прохлада.
Чу, русалочья столица,
может это нам и надо!
Многоцветье сарафанов,
тонких блуз полупрозрачность,
Феедамные тюльпаны
расцветают на асфальте…
Как приятно в джунглях этих,
средь духов благоуханья,
Ощущать энергий ветер,
необузданность мечтанья.
Кратко питерское лето,
свет таинственно струится.
Нам подарено всё это –
или снова что-то снится?
2.8 Гранд променад (О. Колесникова)
Дождь размывает контуры домов,
Туман, как призрак, движется с мостов.
Дворцами бредит Невского фантом.
А нам сегодня сто – мы под одним зонтом.
Средь колоннад, куртин и пешеходных зон
Звучит вновь колокольный перезвон.
Машина времени из временных реклам
Пусть унесется в век, так памятный всем нам.
Литейный – «стоп», где книги – «Букинист»?
Проиграно всё рейдерам, как в «вист».
Исчез и с Рубинштейна русский рок,
Где к «Пиву под квадрат» все рыбки на крючок.
О, «Норд» и «Метрополь», и новая «Нева» –
Там свадебный наш зал, заветные слова.
Баллады «Битлз» и фото, как эскиз,
И череда гостей, и северный наш бриз.
На старой Караванной авто – не балаганы.
Уютные кафешки сменили рестораны.
В меню не сохранились суфле и профитроли.
Средь ярких фьюжен-кухонь подмигивают тролли.
Где ты – «Лягушатник», «Минутка» – ау…
Всё кануло в лету, вас нет наяву.
«Европа», «Садко» – бум заморских гостей.
Всем ВИПам пакет петербургских затей.
Да, так каждый век – наступает разлом,
С «Восстания» дом почему-то снесён.
А «Невский», который зовётся «Паллас»,
Сглотнул целый дворик домишек на раз.
Идей и страстей не стихает накал,
Но жив ещё «Малый» – любимый наш зал.
Осталась на месте и площадь Искусств,
Отрада души и безбрежье для чувств.
Есть крылья, есть память, летим – не идём.
Машину на время опять заведём.
Промчимся по городу наших мечтаний,
Паломники дерзкие Невских скитаний.
Их новую суть в нано-мир унесём,
Слова наших клятв на бумаге спасём.
Средь каменных книг есть так много вестей
Для питерских вечно отважных детей.
Стихотворения В. Таирова
2.9 Сонет третий (В. Таиров)
Он ждёт от волшебства любви ответ –
Способен ждать, пока вдруг не завянет:
Сорвав, его любой смертельно ранит
И обречёт на перемену цвета цвет,
Тут не поможет красованье в вазе,
Наполненной живительной водой,
Тем паче в вазе чисто золотой,
Раз перерезан корешок фантазий.
И сколько времени мы помним встречи день,
То ровно столько будет жив цветок,
Но только память оборвёт виток –
Цветок заснёт и превратится в тень…
Цветам забывчивость не ставим мы в вину –
Себе! Но как в разлуке быть – я не пойму…
2.10 Сонет четвертый (В. Таиров)
Как можно быть в разлуке – не пойму,
Работой время плотно наполняю,
К тебе Корабль Встречи посылаю,
И время точно засекаю по нему.
Корабль Вызова нам лоцманом послужит:
Он знает все поправки, держит курс,
Трюм – как музей овеществлённых муз,
А паруса его – других судов не хуже…
В тех мыслях, что пронизывают речь,
В заманчивости, сложности идей,
В необычайной красоте твоей –
Необходимость, радость наших встреч.
Вмиг горизонт разорван – парус впереди:
Разлуки не было! И ты не уходи…
Продолжение следует - глава 3 см. http://www.stihi.ru/2019/02/27/7598
Начало - Глава 1 http://www.stihi.ru/2019/02/27/7212