1.
С утра метёт. Ты в метре от метро,
где турникет – залапанный Харон ;
молчанием приветствуя народ,
бумажной дани требует на входе.
Дешёвым кофе тянет из бистро,
и, «contra» перемешивая с «pro»,
играет в застарелое таро
сутулый день ; такой обычный вроде.
И хочется кричать сквозь толщу лет,
что ты нашёл потерянный билет,
В руке неловко скомканный билет ;
твой постоянный пропуск в подземелье
и верный шанс, что там (идите на)
тебя найдёт такая глубина!
И сладко жить, надеясь, что она –
твой тайный Амстердам и милый Мельбурн.
Выходишь вон – и снова на мели,
где правят бал копейки и рубли,
где в сотый раз кого-то понесли,
где твой успех твои же тупо слили…
А ты идёшь ; вздыхаешь, но идёшь ;
усталый ощетинившийся ёж,
и, возвратясь домой, по сути, ; бомж
от пустоты и тщетности усилий.
Да будь он хоть Лас-Вегас, хоть Тибет ;
теряется в потасканной судьбе
простая фраза ; лучшее в тебе.
Но, даже не задумавшись, в тебе ли,
ты верил: жизнь ; зачуханный вокзал,
забыв о том, как много лет назад
плескался космос в ласковых глазах
и чутко мир дремал у колыбели.
2.Болдино
В ночь стучат колеса-болтики.
Дождь не оставляет шансов
поскорей доехать в Болдино ;
чистым словом надышаться.
Походить по тропкам узеньким,
мимо клумбочек неброских.
Неземную слыша музыку,
бросить в урну томик Робски.
Робски плотская и тленная,
и Бог весть ещё какая,
а во мне сидит вселенная,
вечная, не городская.
Что там рай с дворцами-Ниццами? ;
путешественника шалость.
Мне на месяц забуриться бы
в домик с крышей обветшалой
и вплетать ночные шорохи
да мышиное шуршанье
в паутину строчки шёлковой…
Мне бы только не мешали
обретать для сердца родину ;
с ней так горестно расстаться.
И опять я вижу Болдино
В суете бессонных станций ;
Там, где Пушкин по-приятельски
мне помашет гривой чёрной…
Жаль, под стук колёс предательский
ехать мимо обречён я…
3.
когда придёт последняя зима
с холодным снегом, выпавшим внезапно ;
диск солнца тихо скатится на запад,
туда, где сны ссыпает в закрома
безликая, безжалостная тьма.
когда под бледным светом фонаря
промчится тенью сумрачный прохожий ;
я осознаю сердцем: мы похожи.
сгорая в белом вихре декабря,
мы верим, что огонь горит не зря.
очерчен путь – и стоит ли стенать,
что, хрупкий свет теряя по крупице,
сердца людей не вечно будут биться,
поскольку вероломная весна
не сможет всех одаривать сполна.
ещё не время выжить из ума,
ещё душа течёт ручьями строчек,
но мойры нить становится короче.
наступит день – и я пойму сама:
пришла моя последняя зима.
4.
Новолента бегущих дней,
киноявленный голос нови ;
утро вечера модерней
или, может быть, модерновей.
Приказав языку терпеть,
совмещаю Аммир и Римму,
но куда поплыву теперь
по вечерним волнам мейнстрима?
То ли подле вола трава,
то ли вол на траве ; неважно.
Предъявляя свои права,
лупит молот по наКовальджи...
Новым смыслом полна строка,
звукоряд с каждым днём богаче ;
перед сном улыбнусь слегка
и засну на своём бокКаччо.
Так из модных модерн-миров
вырастает Декамерон.