Я тебя искал среди любимых,
я тебя терял среди родных.
Только проходили годы мимо,
путаясь в сознаниях иных.
Хорошели улицы и скверы
солнца луч вскрывал седую мглу,
и твои любимые герберы
продавали тётки на углу.
На этаж взлетал, без лифта, бойко!
Не стучась врывался, чёрт возьми!
И не раз была головомойка
за шальные выходки мои.
Разлетались призраки сомнений,
чёрной кошкой прячась по углам.
Вновь и вновь сплетались наши тени,
вторя любопытным зеркалам.
И истратив счастье до процента,
дабы скрыть усталости момент,
ты едва касалась инструмента,
не за зря же куплен инструмент?
Сколько раз был нежностью одарен,
сколько раз был выпровожен вон.
Словно приземлившийся Гагарин,
словно павший ниц Наполеон.
Звонкий смех, скользивший по бокалам,
отзывался в сердце звонарём.
Мир казался детским одеялом,
а луна - обычным фонарём.
В бесконечность, или прямо в бездну
нас несло вдоль финишной черты,
и, казалось, что вот - вот исчезнут
на подушке дивные черты.
Ты шептала что-то, я не слышал,
в бессознании не тянет говорить.
Помнится, всего однажды вышел
на балкон украдкой покурить.
Перетёрлось, видимо, дозрело,
поскреблось в замке чужим ключом.
Безнадёга долго в щель смотрела,
а потом сломала дверь плечом.
Обречённо в дом вернулась осень,
разлила по кружкам горький чай.
Год и без того был високосен,
да ещё нахлынула печаль.
Вышло всё спонтанно, даже глупо,
помню доллар начал дорожать.
Попрощались на пороге скупо,
и никто не думал возражать.
Кубарем скатился по ступеням
и примкнул к толпе идущей в храм.
В голове тогда звучал Есенин,
а в душе вертелся Мандельштам.
Разбросало, точно ртуть по снегу,
даже малость не собрать в ладонь.
Я теперь, как мерседес, с пробегом,
ты, надеюсь, всё ещё огонь.
Жизнь сплела затейливый орнамент,
утопая в обликах иных.
Как невеста выбелилась память,
путаясь в любимых и родных.
Хорошеют улицы и скверы,
воздух наполняется нугой,
и твои любимые герберы
ныне дарит кто-нибудь другой.
01.03.2019