Сосулька на ветвях висит
прозрачной лентой серпантина.
Мелькают дни, теряет вид
она до слёз, неудержимо.
То изогнётся по кривой
турецкой саблей паладина,
то облик сотворит иной,
на перепутье пилигрима.
В распадке ледяном волос
прозрачной истекает негой,
роняя слез горячих лоск
на изветшавший остов снега.
Простоволосой девой сна
блестит хрустальными перстами,
и, кажется, что жизнь сама
благословит её дарами.
Пока красива и жива,
спешит отдаться в чьи-то руки,
препоручив в горячке сна
себя то ль снегу, то ль разлуке.
Потоки слёз последних дней
омоют душу ей и вены,
и вот уж юркий воробей
пьёт эти слёзы Филомены.
Она решила так сама,
что ледяное царство света
ушло… И таяла она,
а сердце всё блуждало где- то.