Как татары ушли - нам осталась полынная гарь,
По-над бурыми брёвнами дым, что монашеский плат.
Корни сорные речи чужой прорастают словами,
Да горят твои губы багровым закатным огнём.
До французской воды, источающей память сирени,
До альковного шёлка, до пудры и фижм, до Невы -
Только жар и ковыль, вороная колючая грива,
Только руки на плечи да волосы тихой рекой.
Строки наискось, чёрным по белому, тонко и гневно.
Пролети от раздора к Рязани, от розни к резне,
Пролети и замри: да к кому же вы льнули губами?
Если тащат за косу - лобзаниям здесь не бывать.
Пыль квартиры и память - чего же, хмельного, иного?
Пролистаю учебник - а толку в чужих голосах?
Я целую, как прежде. Сливаются тёмные строки.
И дрожит под руками полынный тягучий огонь.