девочка смеётся, а потом уходит -
так не умирают, не подняв шаров.
девочка смеётся, и на лицах радость.
шарик громко лопнул прямо мне в лицо.
и не схоронили, по болотам бродят.
кто назвался другом – вышел подлецом.
шарик разорвался, ты лежишь с улыбкой.
вырою руками яму под кустом.
спи там словно кукла, умывайся в луже.
и друзья-подруги лягут за с тобой.
я очень устала, мне никто не нужен...
я очень устала, и пойду домой.
из земли промозглой с синими руками
чётко возникаешь прям передо мной.
на лице улыбка - протянула шарик:
"если меня любишь - забери с собой"
*
мои черешневые очи застекленеют в ноябре,
покроются туманом ночи и снегом в мелком серебре.
застынут, точно на морозе покрылся льдом глубокий пруд.
глаза такие точно бусы. они не плачут и не лгут...
они всё видят, не мигая, не разбиваясь на свету.
бесчувственным холодным блеском они осветят злую тьму.
черешневые очи больше не видят в жизни чудеса.
разбились внутрь, не разбиваясь,
мои стеклянные глаза...
*
винограда ярко-спелого лоза
точно горечи хрустальная слеза.
недосказанная и глубокая,
как и я среди слёз одинокая.
как и я среди слёз неприметная,
за слезами уж нет силуэта...
вся из мелких солёных я капелек:
душу тихо качаю, как маятник.
душу спелую..недоношенную.
виноградную кисть тоже брошу я.
ярко-спелое сладкое лакомство
как стекло разлетится безрадостно.
и теперь винограда лоза
точно слёз моих полны глаза.
и душа тоже много раз брошена.
с виноградною кистью похожи мы.
*
я хочу с тобой играть прям как в детстве не бояться,
веселиться, изгиляться, на матрасах танцевать...
я хочу с тобой резвиться, только чтобы интересно,
баррикадой ставить кресла так, чтоб можно воевать.
я хочу шутить скабрезно, пошлости кричать помпезно,
мыло в чайник смело кинуть, чтобы можно было пить.
пузыри пускать из глотки, веселиться и без водки,
несмотря на отговорки пол вселенной захватить.
я хочу играться в куклы ну хотя бы на минутку,
шашки, зайчики, мишутки - мало детства было мне...
в губы ты меня целуешь, и щекоткою балуешь,
как волчок меня ты крутишь. вместе мы лежим в траве.
я смотрю, и так прекрасно, небо солнечно и ясно,
облаков фигурок разных сразу так не сосчитать.
не хочу я жить серьёзно среди всех проблем, вопросов,
я усядусь под откосом, буду счастье ожидать.
*
ясным соколом, птицей дальнею
ты глядишь на меня в тишине.
уж не помню я, как распрощались мы,
уж не помню, сколько тебе...
раньше станции, люди, вокзалы
наводили гнилую тоску.
нас так много было, так мало,
мы тянулись во след по ветру
надрывался он и узлами
горло всё раздавил внутри.
полосу между нами расправил,
она треснула в горечь сквозь дни.
мне казалось, что столько лет тянется,
то, что мучило нас и влекло.
узелочки легко развязались,
мы друг друга забыли давно...
иногда я скучаю по времени,
по тому, где жива я была.
после нашей взаимопотери,
мне казалось, что жизнь не мила.
а сейчас иногда смотрю в зеркало,
мне себя до конца не узнать.
я на поезде жизни проехала
свою прежнюю жажду страдать.
*
теплота людских сердец, дружбы прелесть, доброты.
я этим всем давно на "Вы". счастья только я кузнец.
но, друзья мои, но всё же, где судьбою вы заброшены?
может ваши души брошены? Я приют им дам в тепле.
бесшабашные и дикие, искренностью многоликие...
на душе моей веригами наш разрыв по всей стране.
без друзей нельзя ни сколько, самый сладкий чай –
он горький, если нет родной души...
километрами разбросаны. нет в глубоком гулком космосе,
если вы меня расспросите, крепче дружбы навека.
теплота людских сердец, дружбы прелесть, доброты...
руки грею у плиты,
слёзы плавя впопыхах.
*
я заболела, как излечиться мне,
спорят маститые чудо-врачи.
корень солодки, три стопочки водки
и аспирин мне не помогли.
я заболела, когда было солнце, лучами светило на поле в лесу.
но в городе нету ни сосен, ни вёсен, я в городе от своей боли тону.
среди однодневок - палаток с шавермой, среди магазинов, вагонов метро,
Москва, я больна тобой невыносимо! не дай же залечь на столичное дно.
не дай мне уйти, не дай мне замёрзнуть, спаси меня, вылечи, буду я жить.
но, город большой, вечерами промозглый, тебе никогда я не буду служить...
сольюсь я с тобою, с огнями лихими, с зарёй освещать буду каждый бульвар.
Москва, я люблю тебя! ты как стихия! но больше свободу - единственный дар.
*
ты видела как в бессердечье стреляют
в тех, кто был так близок, но выжить не мог.
в глазах тех людей волчья злоба пылает,
она автоматом бьёт почву из ног.
ты выжить старалась под хитростью лисьей,
и местью звериною путь свой прошла.
не плачь, ты всё та же, ты не изменилась,
через тонны крови войны ты плыла.
ты видела как умирали родные, подруги,
как близкий предателем был.
но словно завязаны в слабости руки,
ведь было и время, что как серый дым..
ведь было время - ты не сопротивлялась,
устала бороться, на жизнь обозлясь.
но тут же отчаянно в землю цеплялась
с надеждой, которую сложно отнять...
ты выжила с запахом крови на коже,
с землёй под ногтями, с слезой на губах.
беги, Ангелочек. весь мир этот сложен,
домой донесу я тебя на руках.
беги, Ангелочек, ты скоро забудешь
тот ужас насилия,боли и смерть.
жизнь заново бьётся ручьём,
ты полюбишь на водопад её тихо смотреть.
беги, моя радость, с тобой мы спасёмся,
осталось чуть чуть и забудется всё...
беги, Ангелочек, в спасения дверцу.
наш век с тобой точно пока не истёк.
*
я хочу, чтобы был дом у моря,
чтоб из окон вдыхать его соль.
старый, одноэтажно построенный,
но у моря и только с тобой.
голышом по ночам бегать дико,
пляж ведь старый, там нет никого.
и плескаться, смеяться и прыгать,
кричать в небо, как в странном кино.
волосы русые ветер развеет,
закудрявит их соль от воды.
платье старое смело надену,
чтоб ногами ловить волн хребты.
я хочу усесться на крыше
ночью в море спокойно глядеть.
равномерный плеск волн ясно слышу,
для меня он теперь колыбель.
я хочу собирать с тобой камни
разноцветные, формы чуднОй,
и нырять за ракушками в дальний
синевой ослеплённый прибой.
если только случиться вдруг буря,
шторм, пугающий волн красотой,
небо молнией очи нахмурит,
всё равно, море будет с тобой.
наслаждаясь мощью стихии,
будем на берегу мы сидеть.
наблюдая раскаты лихие,
очарованно в бездну глядеть...
*
так странно, так больно сбивает с ног
несчастья чужого пьяный порог.
со злостью пришла, а стою тише тени.
здесь горем людским пропитаны двери.
несчастье людское, как горький сосуд
к губам твоим алым в момент поднесут.
стоишь, потупившись, что делать не знаешь
несчастье чужое внутри разрывает.
пытаюсь представить вселенскую боль.
Спаситель, что сделали люди с тобой?
принял на себя ты все горести мира.
и если то правда, скажу я спасибо.
в себе разобраться сейчас не могу
слезами чужими внутри душу жгу.
*
каждый скомканный, каждый ломанный
я читаю тебе каждый стих.
это высшая точка доверия,
бифуркация мыслей моих.
вся в себе навсегда заколочена,
не раскроюсь, как дивный ларец.
но без фраз я твоих обесточена,
без касаний мне будет конец.
я открытая книга финала.
хочешь, буду я Стивен Кинг,
хочешь,Бродский, хочешь, Шаламов...
только выдумай мир на двоих.
каждый стих - это книги обложка.
не царапай её, береги.
защищай от насущной пыли.
отзовётся тебе в каждой строчке.
каждой скомканной ломанной строчкой
я пытаюсь тебя удивить.
нанизала я душу на нить.
то доверия высшая точка.
я как преданный пёс привязалась.
что же с нами? не знаю ответ...
я в своих стихах соединяюсь.
бифуркация сходит на нет.
*
такой красавчик голубоглазый
смотрел в метро, не отрывался.
не знала я, куда мне деться.
сначала в сумочку полезла,
потом достала телефон,
гляжу, уткнулся он в айфон.
я убрала, сминаю руки
прикидываюсь, что со скуки.
он смотрит прямо мне в глаза.
я аж в неловкости сползла
на слева крайнее сиденье.
мне выходить. вот же везенье...
встаю. красавчик вслед за мной
голубоглазый в синей куртке,
шарф фиолетов, борода.
я всё успела рассмотреть
в смущенье томном прям тогда.
идёт за мной, спиной я чую.
ну, право, слежка...и зачем
сейчас знакомиться прилюдно?
не надо мне таких проблем.
иду я гордо, томно, важно.
красавчик прямо вслед за мной.
я обернулась вдруг вальяжно,
но парень шёл совсем
другой.
оно и ладно. больно надо.
чуть чуть обидно и досадно.
лишь самолюбие твердит,
что он не стрижен
и не брит.
*
что в руках твоих осталось?
сухость, жухлость кожи, кровь.
полосатые дороги на руках
чертят как Боги
сотни судеб моих вновь.
если бы ты только видел
сколько шансов невидимых,
мелких, неисповедимых,
на руках сухих и длинных
проводил вчера Господь.
что в глазах твоих осталось?
боль души и злости малость,
бесконечная усталость.
побывал в них сам Господь.
он надолго задержался,
он внутри тебя сражался,
злостен был и труден бой.
это сразу без препятствий,
без жеманств и без бахвальства
выдал ангельский твой взор.
*
острые линии гор,
льдом непокрытое море...
манит восторженный взор.
душа распростёрлась на воле.
создала я в тайных мечтах
мир мой идеально влекомый
и что перед ним этот прах -
промозглой столицы оковы!
*
по проводам многоэтажек,
панельных строек
я бумажным холодом кричу
насколько сахар горек,
насколько гадок ужин,
я без тебя не нужен.
сгорающим в домах пространствам
я без тебя не сдамся.
я без тебя не съел бы
всю горечь потери,
я б не старался даже
по проводам многоэтажек
в душу твою влезть нервно
обескураженно.
*
прости меня, как в ярости ушедших
прощают сразу, злобы не тая.
я с жаром от кремня
к тебе на плечи, бросаюсь,
ласкою звеня.
прости меня. в безудержье, в беспутстве,
упрямо-чуждую в неистовстве страстей
прости меня...в дороге будешь в стужу,
я нараспашку вслед по ней.
прости меня за дикий импульс,
что вечерами из груди
так порывается, на привкус
он терпкий точно погреб вин.
прости меня за празденства проказы.
аршины золота скупаю,не тая.
прости за пляски, за молчанье в чистой,
благой минуты на исходе дня.
прости меня
за депрессивность, мрачность,
за декадентство лишнее порой.
прости за истерию смеха,
прости, ведь ты как раньше
мой?
прости за проблески фантазий,
мелками строчек по полям
промокшею насквозь бумаги
свой образ обретают там.
прости за них, за мир фантазий.
за праздной мощью бурь - скала
ведь это я. а ты прекрасен,
раз разглядел за штормом сам.
прости за ветренную слабость,
за хрупкость взглядов и волос,
и в полночь, искажённой скорбью,
ты злобы мерзкой не тая,
прости за то, что было плохо.
прости меня ты
за меня.