оступилась,сломалась девочка
горьким приступом пополам.
что же дурочка в страсти наделала?
растеряла всё будто хлам.
будто хлам снова жизнь твоя сделалась.
собирай же её в рукава.
по кускам собирай, по размерности.
просочилась жизнь сквозь рукава...
сквозь холодные руки сочилась,
ты не видела в пламени сна.
собирай всё, ведь не разучилась
чашу горькую пить до утра.
чаша горькая резко разбилась,
жизнь твою расколов пополам.
собирай же, дурная, ресницы.
жизнь твоя сейчас - боль и хлам.
соберёшь-разберёшь, не заметишь,
как всё станет другим ручейком.
жизнь-вода. чаша-зло. не удержишь,
и пойдёшь горечь пить всё равно.
не удержишь себя, дева-девочка,
златокосая, черны глаза.
не удержишь, пойдёшь плясать весело.
чаша льётся проклятьем конца.
*
боль в груди – невесомое облако
тяжкий груз для моих ноженек.
перекрашу опять волосы
перекрашу всю жизнь под кожею.
боль в груди сидит не растворяется.
только я ощущаю как горестно
только я ощущаю печаль её
сквозь колючего свитера полосы.
боль в груди, покидай меня, смилуйся
я тебя нестерпимо прощаю.
и тебе я свирепо завидую,
ведь хоть кто-то тебя
ощущает.
*
жар птица с жаром за триста
стала зависима от телевизора
в огне простыней, коченея в лодышках,
пыталась взлетать чуть-чуть с передышками,
упала отчаянно вся в синяках.
жар птица, мне сказано, всё было так.
чего ты мотаешь крылами, жар-птица?
тебе не знакомы все эти лица?
тебе не знакомы все эти шторы?
ты видела их в болезненных снах.
на теле твоём синяками узоры,
в глазах черствеющих стянуты шоры,
душу окутал отчаянный страх.
не бойся, моя златогривая дева,
замажем удары, ведь то не проблема,
отмоем струями побитое тело,
летать ты будешь смело вперёд.
и я обещаю, что больно не будет,
что в следующий раз я все раны задую,
что в следующий раз я все крылья укрою,
их больше никто у тебя не возьмет.
всю боль на себя беру я отныне.
твою и свою навеки я скину,
навеки я сброшу в продрогшую пропасть,
всю гарь и весь гнев - пускай заберёт.
пускай забирает ненастья геенна,
а мы без отчаянья боли и гнева,
без страха крылами парим вместе в небо.
отчаянный страстный счастливый
полёт.
*
жизнь война, и каждый здесь в строю.
улыбаясь в облако смотрю.
распорядок - главный командир.
в этой роте буду дезертир.
все ученья в праздности просплю,
в школу жизни я не поступлю.
и с граблями буду воевать,
по привычке шагом наступать.
все болезни будут насмерть мне.
все конфликты приведут к войне.
наблюдаю с крыши я закат.
все проблемы скрасит звездопад.
жизнь война, и каждый здесь в строю.
до финала вряд ли я дойду.
даже лень с утра убрать кровать.
научите дуру воевать.
*
я пыталась согреться подъездам,
руки спрятала меж батарей,
я укуталась пледом на кресле -
мне не стало ни сколько теплей.
я бродила по паркам и улицам
меж высоких домов и витрин,
я в музейную пыль даже сунулась,
только что-то внутри холодит.
я пила крепкий чай, ноги парила.
признаюсь, там был и алкоголь.
все стихи я сожгла, письма сплавила,
но лишь ветер завыл ледяной.
в полусонных вагонных составах
я, шатаясь, искала тепла,
но со всех щелей: слева и справа
только холод, и горечь текла.
я пыталась занять себя чем-то -
книги, фильмы, другие миры.
где тепло моё? вечное лето?
ноги, руки окутали льды.
и в отчаяньи бросилась из дому -
буду в холоде я умирать.
но из тьмы точно лучиком чистым
ты пришел меня отогревать.
сердце вновь засияло как золото.
я смущаюсь, а ты не смотри.
знаю я - мне всегда будет холодно
без твоей безграничной любви.
*
целый день я ношу сотни мыслей в себе,
миллионы несказанных фраз.
я в тетрадке обычной, как в черновике,
выставляю их все напоказ.
мне во сне идёт образ того, что потом,
вспоминая, в тетрадь напишу
словно бисером красным на рваный каркас
в черновик я свой мир заношу.
всё, что есть у меня - стопка этих стихов,
будто жизнь моя есть черновик.
я по ней, как по строчкам, чернильным пером
вывожу свой задавленный крик
*
сантименты упрямым набатом
бьют в моей голове палками.
нарывает внутри кровью память.
на полу обнимаясь, плакали.
на полу обнимаясь, плакали,
дальше жизни не видя прелести.
мы теперь абсолютно брошены
зажимаем от боли челюсти.
в темноте руки с треском ломаем,
удержаться пытаясь в имени.
на каких я тебя предавала,
на кого ты меня выменял.
в каких барах глушили отчаянье,
в пьяной дури забыться, в драках бы...
сантименты, зачем вы упрямо
выбиваете всё внутри палками?
удержаться пытайся в имени,
по которому дико скучаю.
мы друг друга оставили в инее,
ты прости меня, милый...
прощаю.
*
горем яркий цвет
ключевой воды.
с ночи до утра
горевала ты.
слезы белые
с утра до ночи
мокро прячутся
дико в полночи.
тихо в полночи,
в полустаночках
проносился взгляд
за составами...
за вагонами
уходящими
оставалась
тень
леденящая...
горем яркий свет
с ночи до утра.
в поездах рассвет,
а в тебе -
тюрьма...
*
между двух плоскостЕй смазана,
по щекам ручьём текут слёзоньки.
разрываюсь на два разума,
вновь нахлынула горечь с проседью.
неприкаянная горечь-матушка,
мы с тобой не видались давно ли...
я мостом между двух раскатана
плоскостей разрывающей боли
горечь, ты отпусти мою душеньку.
я на ладан дышу в слабости,
я в бессилии разум не слушаю
между двух плоскостей отчаянья.
слёзы высохнут, но отпечатают
словно реки внутри меня полосы.
горе горькое внутрь запрятано.
помоги пережить, Господи.
*
звенит пустая строчка в темноте,
будто заказана не мною.
я здесь взяла её с собою,
чтоб не прогнить нам в феврале,
чтоб март дышал моей душою,
чтоб солнца яркий свет не сник,
беру я строчку или крик
над этой утренней тоскою.
тоска о подвигах вчерашних
затлеет вместе с сигаретой,
я со своей мечтой о лете
не вспоминаю снов угасших,
не вспоминаю тех тропинок,
где я ходила все года,
я с небом ясным навсегда
хочу сдружиться без запинок.
держать в руке рукав мужской,
прижаться и обнять с любовью,
я от тебя никак не скрою,
что в снах творилось за душой.
и ветер свищет между стёкол,
не подставляй нас под него.
нет уходящих вдаль легко,
есть дни, летящие в дым окон.
*
я сама не своя,
я стою на краю,
одичалым взглядом
в небо смотрю.
оно стелется вдаль
синеглазо, далёко...
не понятно ему,
как душе одиноко.
простая однушка,
смята постель.
не спится, и хочется
плакать теперь...
но небо большое,
ему невдомёк,
как больно в тиши
мне смотреть
в потолок.
*
*
В то время, как ловишь ты сны,
Морская звезда идёт к небу.
Так слепо..
Напутала две глубины.
Мы точно она дико рвёмся
Проникнуть в чужие миры.
Поспешно,увы...
Мы как и она разобьёмся.
И шарясь в убогой квартире,
Во мраке терзаясь, я руки сложу
В дыхание дрожу...
С презреньем к чуждому миру.