Был бесстрашным и могучим партизанский наш отряд!

Сирожа Боцманков
(кантата героическая)

Фашисты, собаки, напали
На нашу, ****ыть, страну.
Бездушные мерзкие твари.
У их же все руки в крови!

Стреляли  с своих автоматов
Во всех, кто в пути был у йих.
Стреляли во всех без разбора:
Ребёнок, старушка, жених,
Рабочий на тракторе сельском,
Молодка, что с вёдрами шла.
Старик одноногий с мотыгой.
Такие вот, братцы, дела!

Но только напрасно, собаки,
Они веселились подряд!
Поднялся народ на защиту,
Создав партизанский отряд!
Сам Гарька в ём стал командиром,
Сам Боцман  теперь комиссар.
И в страхе дрожали фашисты,
Пуская из жопиев пар.
Дристали как падлы последни,
Боялись как грома с небес.
И все наотрез отказались
Ходить  в наш таинственный лес.
В котором всех их поджидала,
Карая любого, рука.
И вмиг полыхали сараи
От наш партизанский пинка!

И гнали мы этих собаков,
Стреляя с колена в упор.
И снайпером самым могучим
Считался Кукуев Егор!

А Гарька, надевши папаху
И орден воткнув на груди,
Промолвил бойцам-партизанам:
«Сраженья ещё впереди!
Помочь угнетённым народам
Европы задача для нас!
И нету счастливее дела!».
И вышел вперёд Опанас
С своею берданкой могучей
И Гарьке сказал: «Гарриман!
Веди нас сквозь грозы и тучи!
Мы все не наложим в карман,
А будем стараться и биться,
Да так, чтобы падле конец!
Осиновый кол чтобы в жопу,
И Гитлиру чтобы песьдец!».

С тех пор пролетелися годы
Над нашей могучей страной.
Исчез эСэСэР – и забыли.
Как будто и не был такой.
Колхоз развелился наш на хер.
Коровы гуляют где хошь,
А Гарька, начальник наш бывший,
На куя с верёвкой похож.

И бродит тропой партизанской,
Бормочет чего-то под нос.
Чего он бормочет – не знаю.
Пока до того не дорос.

Бормочет он что-то про фьючирс,
Про брексит и вкусный банкет…
Совсем на ГарькО йипанулся
На старости выцветших лет.