****
И вот заходят мысли в минус, а утро в плюс, такая блажь. Ты, очинённый днём и миром, - такой прикольный карандаш.
ЧертИ, клади сплошную ретушь, рисуй сердечки и дома, пока по ватману троллейбус, пока по городу зима,
пока причастность как привычка, а жизнь и сердце - в парный такт, где голубеет электричка, стремясь жар-птицей наверстать,
но, отягчённая тобою, поёжится - и снова прочь, покуда небо голубое не скроет бархатная ночь.
Включай свою электролампу - оплот уюта номер раз, коль озадаченность талантом в твоих бумагах завелась,
где всё, что утра мудренее - ежевечерне вхоже в быт, и где едва ли развиднеет на повороте у судьбы...
Она же - муза или львица, сиротка, танцовщица ню - не даст тебе остановиться, и я тебя не повиню -
я сам такой же славный малый, когда лечу без головы в любви волшебные подвалы,что с электричеством "на вы", зато с тобой - запанибрата, и чьи пути пересеклись с пространством, где ума палата, но в коридорах тонны крыс.
Усталость вертится, как может, овец считая и долги, волчок приходит на таможню кусать бока и сапоги,
беглянка-мысль уже не дева, но орлеаниста - как встарь, и от притопа до припева - стопарь с обычными пол-ста, и им под стать кривая ветка, что бьёт наотмашь по скуле, и озадаченная кепка на бестолковой голове, и макинтош, покрытый влагой, и тропы эльфов на юру - всё попадает на бумагу, в камин, в забвенье, и к столу..
И где-то там, на перекрестье у перекрёстка номер три - твоя судьба, одна из версий, каким ты мог бы быть, смотри...
Смотри, смотритель полустанка - росою рельсов сыт и свеж, как входит томная гражданка в своём костюме цвета беж,
как разливается у поймы вчера иссохший водоём, где, отныряв, ты многопонял, как маломерно вас вдвоём.
Накинь на дверь свою задвижку, оставив вам двойной уют,
где бусы сумерки нанижут, где птички пеночки споют, где шевельнёт в тебе подлещик, а в ней откроется нора, и где по вам рыдают свечи, а страхи вышли на парад, и вы теряетесь по чащам, и разлетаетесь как дым, и вот встречаетесь всё чаще, и в чаше круг живой воды, и разухабиста гармошка в твоей квадратной голове, и сердце лобик сладко морщит, и говорит судьбе: "Налей!"
Налей - я отопью, сколь хватит, и помашу тебе рукой, пока состав в туманы катит, где я другой и день - другой,
и где сверчок стихает лета, и сера шкурка у зимы, осталась брошка или лента, и где состаримся не мы, и где гитары струны немы, и тень квадратна на полу, и безрассудны полумеры, и стынет каша на пару, день молчалив, как перебежчик, что был опознан у межи, и ночь - тягчайшая из бестий - тебе навек принадлежит.
Остынь, оставшись без причала, катая катышки судьбы, смотря светло и одичало в иную жизнь, в чужую быль,
а здесь - вчерашние зарницы да календарик на стене,
и ты ни разу не приснишься,
и мне вовек не поумнеть.