Первое март,
я читаю Сартра,
я опять его читаю
за стаканом кирпичного чая
с ярко-оранжевым, гриппозным вареньем;
а время-то крепчает
и я, открывая все двери,
выхожу
в свой сорок девятый день рожденья,
полный всяческих траблов.
Пожми своей днюхе краба,
очень приятно, дескать,
фамильярно клешню потискать,
между нами, путь-то неблизкий,
считай, из самой столицы космоса,
а хочешь варенья абрикосового,
ломтиками,
а хочешь посмотрим "Потёмкина",
или вслух тебе почитаю Сартра,
в тошноту окунёмся и тут же обратно,
а хочешь, днюха, я удавлюся
в канун всемирного прекрасного аншлюса,
за шаг до грандиозной пенсии
я выскочу в одно из половых отверстий
и поминай как звали
(может Саня, может Петя, может Валик)
вот только жалко мне, начальник,
отвратительного чая
и скользких, абрикосовых долек -
и только? И только.
И зачем я сопротивлялся времени,
жрал оранжевое варенье,
читал всеядного Сартра -
непонятно, непонятно.
До сих пор непонятно.