Ты говоришь, я не люблю тебя,
Когда против себя с тобой я заодно.
Я помню о тебе, забыв себя.
Тебя одну ценить, о деспот, мне дано!
Тебя кто ненавидит — не мой друг.
Не буду льстить я и твоим врагам.
Коли надумаешь ты хмурить брови вдруг,
Проклинать себя тогда я буду сам.
Достоинства в себе какие должен я взрастить,
Чтоб надменно презирать тебе служенье?
Пороки волен я твои боготворить
Лишь повинуясь глаз твоих движенью.
Ясно мне одно, хоть ненавидим я тобой:
Ты зрячих любишь, а ведь я слепой.
Canst thou, O cruel, say I love thee not,
When I against myself with thee partake?
Do I not think on thee, when I forgot
Am of myself, all tyrant for thy sake?
Who hateth thee that I do call my friend?
On whom frown'st thou that I do fawn upon?
Nay, if thou lour'st on me, do I not spend
Revenge upon myself with present moan?
What merit do I in myself respect
That is so proud thy service to despise,
When all my best doth worship thy defect,
Commanded by the motion of thine eyes?
But, love, hate on, for now I know thy mind:
Those that can see thou lov'st, and I am blind.