Здесь не будет красивых сравнений, только истошный вой. Не надо бросать мне в спину горестных обещаний.
Когда я уйду, просто закрой за мной — я не люблю прощаний.
Здесь не будет аллюзий, метафор, только скупая суть: ты мне смотришь в глаза, в поисках человечности, но во мне не осталось мягкого, только страх и жуть, что изводят судорогами конечности, скручивают, как приговорённого к смерти через сожжение, и обида, что хлеще, чем розги исполосовала тело. Я больше не могу говорить, я выблёвываю предложения, нажравшись лжи, будто раньше вообще ничего не ела.
И конечно же, как всегда, тебе хочется больше слов. Я слова презираю за твоё нежеланье знать их, за то, что ни в одном языке шести сраных материков не найдётся такого, что не будет звучать проклятьем, не выжжет мне горло в попытках произнести. Я ненавижу каждую букву твоего имени, каждый звук в выдавленном «прости», каждую миллисекунду пауз, гремящих за «извини меня».
Здесь нет объяснений, только вопрос и гнетущий хохот: «До какого момента мне ниц припадать и каяться, в том, что я ухожу, потому что мне ахренительно с тобой плохо, в том, что мне ни убиваться, ни жить, ничего не нравится?!»
Здесь нет ни на грамм, над чем можно бы было сжалиться. Я давлюсь своим горьким чувством с привкусом долговечного, я так хочу его выплюнуть, выорать и оскалиться, но я улыбаюсь, глотаю...
...мне жаль, а добавить нечего.