Спать в цепях – удовольствие малое
И немножечко парадоксальное:
Просыпаешься утром усталая
От железа и звона кандального.
Безразлично – нагая, одетая,
Днём и ночью носить я обязана
Кандалы и ошейник с браслетами.
Я рабыня, и этим всё сказано.
Эта роль – не всегда наказание,
Не всегда проявление нежности,
Цепь полезнее для осознания
Постоянной своей принадлежности.
Ну а что остаётся невольнице,
Раз сама подписала согласие?
Это вам не с работы уволиться –
Господин запретил двоевластие!
Что теперь идеальная ночь ему,
Для рабыни бывает мучительно:
Днём закована я по-рабочему,
Ночью скована ограничительно.
Постепенно и боль, и страдания –
Результат моего заключения
Оправдают его ожидания,
Переплавятся в жажду влечения.
День заполнен попытками робкими
От цепей потихоньку избавиться,
Но браслеты забиты заклёпками
И уже никогда не снимаются!
Раньше пять позолоченных ключиков
Мне Хозяин вручал на хранение –
От цепей, кандалов и наручников,
Чтобы снять их в любое мгновение,
А теперь соглашения приняты,
Срок ношения чётко прописан их,
И никто в это время, ни я, ни ты
Не отменит и дня из начисленных.
Кандалы – для рабыни событие:
Даже будучи задрессированной,
Ей на каждом этапе развития
Суждено оставаться закованной.
Скажем, если девчонка строптивая,
С ней хозяину просто не справиться.
И ношенье цепей непрерывное
От иллюзий поможет избавиться.
А когда, наконец, перебесится,
Поумнеет раба бесполезная,
Ей уже на недели и месяцы
Надевают оковы железные.
Ну а если она, покорённая,
Приняла свою долю сознательно,
К вечной каторге приговорённая,
То снимать их и не обязательно!
Вечно душу свою отдающая,
Кандалами негромко звенящая,
Терпеливо Хозяина ждущая
И любви постоянно хотящая!
Боль, влечение, страх, возбуждение?
Я обычно об этом не думаю,
Но живя в подневольном владении,
Я всё время лелею звезду мою.
Целый день я томлюсь в ожидании,
От желанья готова расплавиться.
Снять бы цепи, устроить восстание,
Но от них невозможно избавиться.
И случается приступ унылости,
Время падает жёлтыми листьями,
Но просить Господина о милости
Бесполезно – не будет амнистии.
И насколько ужасна вина моя,
Раз меня заковали без жалости?
До чего же опять доигралась я!
Удались мои женские шалости.
Мне уже надоело до чёртиков
Жить в неволе смиренною узницей,
Календарные строчки зачёркивать,
Ждать, когда поведут меня в кузницу.
Молоток и зубило калёное
Довершат окончание повести –
Я, счастливая и утомлённая,
На свободу иду с чистой совестью!
И останутся лишь возмущения,
Афтершок металлической тяжести –
Не стихающие ощущения
Атрибутов невольной продажности.
А когда кандалы уже сброшены,
Я спрошу, не вставая с матрасика:
«Может, рано со мной по-хорошему?
Можно в рабство ещё на полчасика?»
*