Долог путь между граней разбитых зеркал,
отражающих то ль миражи, то ли жизнь.
Он терял, находил, что-то снова искал.
Пел о нём василёк на ветру среди ржи
в поле летом, шептала о нём мне ветла,
среди скрипа ветвей её слышала я,
что опять на распутье его привела
нить, ведущая судьбы в чужие края.
Среди маков, алеющих там по весне
(ох, не выпасть бы сквозь отражения в быль),
выпал снег, в ослепительно-ласковом сне
через снег прорастает зелёный ковыль.
А в оранжевом небе три солнца висят,
фиолетовых, как наливной чернослив…
Там искрится на чёрном опять звездопад,
там навязчиво крутится старый мотив:
от белого и чёрного,
от смоли и седин
к ра-ду-ге
идёт господин.