Fill for me a brimming bowl
And in it let me drown my soul:
But put therein some drug, designed
To Banish Women from my mind:
For I want not the stream inspiring
That fills the mind with—fond desiring,
But I want as deep a draught
As e’er from Lethe’s wave was quaff’d;
From my despairing heart to charm
The Image of the fairest form
That e’er my reveling eyes beheld,
That e’er my wandering fancy spell’d.
In vain! away I cannot chace
The melting softness of that face,
The beaminess of those bright eyes,
That breast — earth’s only Paradise.
My sight will never more be blest;
For all I see has lost its zest:
Nor with delight can I explore,
The Classic page, or Muse’s lore.
Had she but known how beat my heart,
And with one smile reliev’d its smart
I should have felt a sweet relief,
I should have felt »the joy of grief.»
Yet as the Tuscan mid the snow
Of Lapland dreams on sweet Arno,
Even so for ever shall she be
The Halo of my Memory.
Вольный перевод:
Налейте чашу мне до края,
Так, чтоб душа в ней утопая,
Глотнув живительный бальзам,
Смогла б изгнать из мыслей дам.
И чтобы плотские желанья
Не затуманили сознанье,
Не ослепляли страстью взор
Изгибом женских, дивных форм.
Но, пить хочу, как пьют из Леты,
И вдохновляться силуэтом,
Не пряча восхищённых глаз.
То заклинание ни раз,
Я повторял, но всё напрасно,
Ведь, клятве сердце неподвластно.
Прелестные черты лица,
Лучисто-яркие глаза,
А грудь её, как рай блаженный,
Не станет взгляд благословенным.
Жаль, вкус изюминки исчез.
Утратил к чтенью интерес
К известным классиков страницам,
Но, как же сердце будет биться,
Улыбку видя на устах,
Все клятвы превратятся в прах.
Пришло бы сразу облегченье,
Познав всю "радость огорченья".
И как тосканец средь зимы
Я о лапландках вижу сны.
Она же в ясности сознанья,
Как яркой ауры сиянье.