Сегодня Тарасу Шевченко – 205 лет. Он родился в 1814 году. Отношение к этому выдающемуся мастеру поэтической живописи неоднозначное. Одни перед ним благоговеют и считают национальным символом, другие – это оспаривают. В этом аспекте бесспорным авторитетом является Григорий Савич Сковорода, кстати, запечатлённый на самой крупной украинской банкноте достоинством в 500 гривен.
Популярный советский поэт Евгений Евтушенко однажды признался, что он пришёл к Пушкину через Шевченко, и они слиты навек в его душе, и не только в нём, но и «в миллионах украинцев и русских; которых иногда пытаются духовно стравить те, кто с агрессивной амбициозностью говорит якобы от имени своих народов» (2009).
В 1990 году Евгений Александрович в свойственной ему манере искренне заявил:
Мой перший, найкращий
поэт был Тарас.
Он смерти накрашенной
меня не отдаст.
В 1994 году Евтушенко написал:
– Я, конечно, родился в России,
но когда-то, во всех временах
во Днепре мою душу крестили
и Шевченко, и Мономах.
Подчёркивая сочность и музыкальность украинского языка в таких шевченковских стихотворениях, как «Распрягайте хлопцы коней», «Садок вишневий коло хаты», российский поэт предпринял перевод «Заповита» («Завещания») Тараса Григорьевича:
Как умру, похороните
меня на вершине,
на кургане, по-над степью
в милой Украине.
…Схороните и вставайте,
кандалы порвите,
и недоброй вражьей кровью
волю окропите.
И меня в семье великой,
в мире вольном, новом
не забудьте, помяните
незлым тихим словом.
Злоупотребления темой вражеской крови побудило современного писателя Олеся Бузину написать книгу «Вурдалак Тарас Шевченко», в которой он дал негативную оценку личности украинского классика. За это эпатажный литературовед сам попал под шквальный огонь критики. Мне довелось набросать на эту тему ироническое стихотворение, в котором упоминается факт присутствия изображения великого Кобзаря на 100-гривневой купюре.
Герострат по имени Олесь
Попытался сокрушить Тараса,
Сдуть с кумира идольскую спесь,
Словно пену с пива или кваса.
Но как эпатаж или кураж
Расценили это выступленье:
Мол, Кобзарь – отец великий наш,
Сомневаться в этом – преступленье.
А Олесь какой-то – Бузина,
Объявивший батьку вурдалаком,
Замахнулся, прямо скажем, на…
То, что с крупным связано дензнаком.
Другие авторы делали Тараса Шевченко предметом идолопоклонства. Мотивы тотального идолопоклонства насыщают творчество украинского поэта Дмитра Павлычко, о котором я упоминал в прошлом в контексте восхваления личности Ленина, памятники которого нынче усердно сокрушают в Украине.
Подражая Маяковскому, в дифирамбе «В кабинете Ленина» (кстати, в переводе М. Комиссаровой) Павлычко восхищается украинско-русским словарём, обнаруженным в кремлевском кабинете затейника революции:
Если бы это увидел Тарас,
Доброй улыбки он не сдержал бы.
А Ленин спрашивает: «Ну, как там у вас,
Какие успехи, какие жалобы?»
И я рассказываю про свой народ
С его заботами вековечными.
А сам думаю: «Коммунизм – полиглот,
Он говорит сегодня всеми наречиями».
В кабинете вождя, как отцовская хата простом,
Открылась для взора моего вселенная.
Я с любовью беру словаря украинского том
Из рук Владимира Ильича Ленина!
Нельзя не прокомментировать этот фрагмент низкопоклонства.
За это получал он «лычки» –
Дмитро Васильович Павлычко!
В пафосном стихотворении «Коммунист» Павлычко вовсю распинался в преданности коммунистическим идеалам.
Я видел мир, где правят ложь и плети,
Где правда выбивается из сил…
Но в слове ленинском, как в ясном свете,
Я сам себя очистил и открыл.
Моя душа раскрыта нараспашку,
Но гнев мой издавна знаком врагам.
Отдам я хлеб, сниму с себя рубашку –
Но знамени святого не отдам!
Прошло совсем немного времени, и красное знамя Дмитрий Васильевич, он же – Дмитро, с такой же легкостью сменил на оранжевое, написав гимн «оранжевой революции»:
Ми тут зійшлись на повеління Бога
Звершити суд над владою нікчем,
И доки не засяє перемога ,
З гранітного майдану не підем.
Україна – рідна наша мати.
Силу нам дає пророк Тарас.
Нас багато, нас не подолати,
На рабів не обернути нас.
Благословляють подвиг наш народи,
И живиться планета, як сльоза,
На помаранчеву зорю свободи,
Що з наших рук зійшла на небеса.
Впрочем, к Тарасу у поэта отношение не менее благоговейное. В его системе идолопоклонства Кобзарь фигурирует как заменитель Ленина, на которого он готов молиться. Кощунственно пародируя «Отче наш», Павлычко молитвенно взывает к своему кумиру.
О, Тарас! Наш отче всемогущий,
Словом нас дарящий и добром,
Над землей, как радуга, встающий
И в неправду бьющий, словно гром.
Ты, как небо, встал широкоплече,
Эту землю древнюю любя.
Века двадцать первого предтеча,
Я, как господа, прошу тебя:
У лжецов с их злобной волчьей пастью
Молниями вырви языки.
Дай тоскливым хоть немного счастья,
А счастливым дай чуть-чуть тоски.
Всех господ убей без сожаленья,
Всех рабов свободой надели.
На кострах высоких обновленья
Сжечь хулу и ненависть вели…
Пусть ракета мчится, словно птица,
И несет в космическую синь
Человечьи думы. Да святится
Имя вечное твое. Аминь!
Вряд ли эта, с позволения сказать, «молитва» дошла до адресата, как и неистовые вопли лжепророков на Кармиле во дни Илии: «Ваале, Ваале, услышь нас!». Но подстрекательство к убийству «господ» и к разжиганию высоких костров «святой инквизиции» в духе Кобзаря принесли Павлычко Шевченковскую премию.
Я не хочу сказать, что Павлычко – плохой поэт, он, безусловно, талантлив, но объекты для поклонения и темы для стихов выбирает неудачные и провальные. Отсутствие в душе живого, истинного Бога, или попытки сдвинуть Творца на периферию, служа двум разным господам, приводит к внутреннему опустошению и духовно-нравственной деградации.
В 1858 году русский поэт Алексей Плещеев перевёл близкое ему по духу стихотворение Тараса Шевченко:
…Не дай, о Боже, как во сне
Блуждать… остынуть сердцем мне.
Гнилой колодой на пути
Лежать меня не попусти.
Страшна неволя, тяжко в ней!
На воле жить и спать – страшней!
Прожить ужасно без следа,
И смерть и жизнь – одно тогда!
В стихотворении «Выкуп» я ссылаюсь на ключевое событие в биографии Тараса Шевченко, когда поэт Василий Жуковский и художник Карл Брюллов организовали благотворительную лотерею, в которой приняла участие императрица, и благородно выкупили коллегу из неволи. Аналогично и все мы выкуплены Спасителем из греховного рабства и плена смерти.
Доставалось бедному Тарасу
От дьячков, помещиков, царя.
И стихотворений грустных массу
Извергало сердце Кобзаря.
Обличал гонителей он сильно,
Их сопричисляя к палачам.
Угнетателей бил интенсивно
Розгой слов сплеча и сгоряча.
Смертным боем били и Тараса,
А он злился на весь белый свет.
Но был всё же выкуплен из рабства
Горемычный сирота – поэт.
И когда Кобзарь писал картины
И стихи из самых ярких слов,
Помнил он, что деньги заплатили
За него Жуковский и Брюллов.
Благодарственное это чувство
В сердце обустраивало пир.
Ну а мы – как славим Иисуса,
Кто нам счастье вечности купил?
В другом своём стихотворении «Замороженный Тарас» (2001) я размышлял о виртуальном взгляде Тараса Григорьевича на положение дел в Украине в начале третьего тысячелетия.
А Тарас Шевченко в шапке
На стогривневой купюре
Размышляет, как же шатки
Достижения культуры,
Если мир живёт без Бога,
как в разбойничьем вертепе.
И Кобзарь глядит с тревогой,
Как от рук отбились дети.
Видит он, как мафиози,
Приспосабливаясь к жизни,
В гроб страны вбивают гвозди.
И Тарас озяб от мысли,
Что людей в гуманитарку
Облачив, совсем “обули”.
И к тому ж надели шапку
Стихотворцу на купюре.
И, наконец, в стихотворении «Где Тарас?» (2000), которое попало в авторские книги первого десятилетия 21-го века, я коснулся разгула коррупции и болтологии, которые вроде метастазов поразили родину Тараса и сопредельных стран:
Защищая от врагов природу,
Откровенно мы сказать должны:
Надоели до смерти народу
Политические болтуны…
Выплывают из телеэфира
Лики наглые псевдосвятых…
Бей сильней их, лира и сатира,
Как боксёры делают, под дых!
Посылай в нокдаун и в нокаут,
И на суд народный посылай!
Ну, когда же бесы в бездну канут,
Обещающие лживый рай?
Их эксперименты и реформы
Надоели всем до тошноты.
Принимая глупые законы,
Довели народ до нищеты.
Спекулянты нынче бизнесмены,
На Фаворе нынче драчуны.
Рот закрыть они стремятся смелым —
Дескать, только б не было войны.
А война идёт, но закулисно,
За наживу, то бишь, барыши.
За густым туманом популизма
Бедным людям брошены гроши,
Чтобы снова ублажить их чем-то,
Чтоб не стали трогать богачей…
Где же наш Кобзарь Тарас Шевченко —
Обличитель наглых «панычей»?
Хотя надежда умирает последней, этот вопрос актуален и сегодня.