Нередко случается так: услышишь по радио какое-нибудь стихотворение, которое сразу же трогает твою душу, запоминаешь и его автора.
И начинаешь потом интересоваться его творчеством, искать в печати другие его произведения. Например, в мои школьные годы, в 60-ые, по Центральному радио часто передавали изумительное по своей патриотичности стихотворение Иосифа Уткина: «Комсомольская песня».
Суть его в том, что 17-летнего парнишку расстреляли в Иркутске в годы Гражданской войны. А перед этим «над ним неделю измывался японский офицер в тюрьме».
Для наглядности, чтобы убедить в художественных достоинствах «Комсомольской песни», приведу её текст полностью:
«Комсомольская песня».
Мальчишку шлепнули в Иркутске.
Ему семнадцать лет всего.
Как жемчуга на чистом блюдце,
Блестели зубы
У него.
Над ним неделю измывался
Японский офицер в тюрьме,
А он всё время улыбался:
Мол ничего «не понимэ».
К нему водили мать из дому.
Водили раз,
Водили пять.
А он: «Мы вовсе незнакомы!..»
И улыбается опять.
Ему японская «Микада»
Грозит, кричит: «Признайся сам!..»
И били мальчика прикладом
По знаменитым жемчугам.
Но комсомольцы
На допросе
Не трусят
Ине говорят!
Недаром красный орден носят
Они пятнадцать лет подряд.
… Когда смолкает город сонный
И на дела выходит вор
В одной рубашке и в кальсонах
Его ввели в тюремный двор.
Но коммунисты
На расстреле
Не опускают в землю глаз!
Недаром люди песни пели
И детям говорят про нас.
И он погиб, судьбу приемля,
Как подобает молодым.
Лицом вперёд,
Обнявши землю,
Которой мы не отдадим!
1934 год.
Родился Иосиф Павлович Уткин 14 мая 1903 года, на станции Хинган, в еврейской семье, служащих Китайской восточной железной дороги, строивших участок пути.
После окончания работ, семья переехала в Иркутск, где и прошли ранние годы будущего поэта. Жить было трудно, жалованье родителей скудное, а детей – семеро.
Тем не менее Иосифу удалось окончить городскую 3-х годичную школу и поступить в 4-х классное училище, проучился 3-и года, и пошёл работать, оставшись за главу семьи, так как отец бросил семью, а старшего брата Александра забрали в солдаты.
Иосиф разносил телеграммы, работает на кожевенном заводе.
После Великой Октябрьской революции у 15-ти летнего Иосифа началась, по его собственным словам, «активная политическая жизнь».
Со старшим братом Александром, вернувшимся с фронта, идёт он в рабочую дружину и участвует в антиколчаковском восстании, организованном большевиками.
Брата захватили белые и расстреляли в 1919 году.А в мае1920 года он, один из первых иркутских комсомольцев, отправляется добровольцем на Дальневосточный фронт.
Воспоминания этих лет впоследствии легли в основу лучших произведений Иосифа Уткина о гражданской войне – поэмы: «Двадцатый», знаменитой «Комсомольской песни».
Конец 1922 года – поворотный момент в биографии Иосифа Уткина, Он становится репортёром иркутской газеты «Власть труда». И вскоре его имя начинает часто появляться на страницах газет и журналов.
Так, с 19-ти лет начался его путь поэта. На страницах «Власти труда» Иосиф помещал свои первые стихи, написанные на скорую руку, репортажи-отклики на то, чем жила в те годы страна.
В 1924 году губком партии и комсомола, решили направить Иосифа Уткина учиться в Москву. Так появился в столице будущий поэт, влюблённый в революцию и поэзию.
Иосиф поступает в Московский институт журналистики. Владимир Маяковский, которому сразу понравились стихи Иосифа, помогал ему печататься, хвалил его в прессе, приглашал на литературные вечера.
На литературных вечерах, Иосиф Уткин, читал отрывки из своей поэмы: «Повести о рыжем Мотеле, господине инспекторе, раввине Исайе и комиссаре Блох».
Это мастерски написанный стихотворный рассказ о судьбе безропотного рыжего портного из Кишинёва, который «ставил десять заплаток на один жилет» и пережил «всего…два погрома».
Это произведение принесло поэту громкую славу.
В стихах Иосифа Павловича удивительное соединение героики и тонких человеческих чувств.
Его лучшие произведения пронизаны состраданием к человеку перед лицом судьбы.
Вспомним хотя бы, для яркого примера, стихотворение Иосифа Павловича: «Слово Есенину», которое начинается со слов Максима Горького, с которыми как мы убедимся – по стихотворению, Иосиф Уткин полемизирует:
«Слово Есенину».
… У людей, которым не по душе кипенье и цветенье отчизны,
которые сами себя признают негодными для того, чтобы жить
и работать, нельзя отнимать права умереть...
М. Горький
Красивым, синеглазым
Не просто умирать.
. . . . . . . . . .
Он пел, любил проказы,
Стихи, село и мать…
Нам всем дана отчизна
И право жить и петь,
И кроме права жизни –
И право умереть.
Но отданные силой
Нагану и петле, -
Храним мы верность милой
Оставленной земле.
Я видел, как в атаках
Глотали под конец
Бесстрашные вояки
Трагический свинец.
Они ли не рубили
Бездарную судьбу?
Они ли не любили
И землю,
И борьбу?
Когда бросают женщин,
Лукавых, но родных,
То любят их не меньше
И уходя от них.
Есть ужас бездорожья,
И в нём – конец коню!
И я тебя, Серёжа,
Ни капли не виню.
Бунтующий и шалый,
Ты выкипел до дна.
Кому нужны бокалы,
Бокалы без вина?..
Кипит, цветёт отчизна,
Но ты не можешь петь!
А кроме права жизни,
Есть право умереть.
1926 год.
Однажды, Маяковский выступал перед студентами, В зале было душно и жарко, да и принимали поэта, что называется горячо.
Владимир Владимирович читал и читал свои стихи, отвечал на записки.
Видно было, что он устал, а студенты не отпускали его со сцены, требуя всё новых и новых стихов. Нужно было дать ему хоть какую-то передышку.
Иосиф Уткин стоял за кулисами и видел, что Маяковский несколько раз оглядывался на ведущего: помоги мол.
И тогда ведущий, к ужасу Иосифа, объявил: «А сейчас выступит Иосиф Уткин».
И в зале раздался неудержимый хохот. Что так развеселило студентов? «Не знаю, может быть, фамилия показалась смешной – вспоминает Иосиф Уткин.
А может быть, сочетание библейского имени Иосиф, с такой простой фамилией, только я понимал, что перекричать зал мне не под силу.
Да и как выступать после Маяковского? Я продолжал стоять за кулисами, кусая губы, в полном отупении, не зная, что делать.
И вдруг Маяковский, подняв руку, шагнул на авансцену и сказал громовым голосом: «Товарищи. Что за неуважение к молодому поэту? Надо послушать!»
Зал мгновенно стих, Иосиф Уткин стал читать стихи. Он читал, по его словам, так вдохновенно, как больше, наверное, никогда в жизни.
А когда закончил главы из поэмы о рыжем Мотеле, в зале снова начался шум. Одни кричали: «Уткина! Уткина!», другие – «Маяковского! Маяковского!».
И тогда Владимир Владимирович снова вышел на авансцену и улыбаясь обратился к залу: «Ну вот, а вы не хотели слушать!» А затем подошёл к Уткину и твёрдо пожал ему руку.
Вот таким было литературное крещение Иосифа Уткина. Не прошёл мимо поэзии, Иосифа Уткина и великий собиратель талантов – Максим Горький.
В своём первом письме к молодому поэту, прочтя поэму Иосифа Уткина, в 1926 году, Максим Горький пригласил его к себе в гости, в Сорренто.
Такая возможность скоро представилась. В 1927 году Иосиф Уткин окончил Государственный институт журналистики, где учился, вместе с двумя другими поэтами – Александром Жаровым и Александром Безымянским и были направлены Наркомпросом, на несколько месяцев, в заграничную командировку.
Они побывали во многих европейских странах, и в начале февраля 1926 года оказались в Риме, в Италии. Трое, молодых поэтов посылают Горькому приветственную телеграмму.
На следующее утро получают ответ: «Дорогие ребята, приезжайте ко мне без промедления. Горький». Через Неаполь они выехали в Сорренто и 4-го февраля были уже на месте.
В гостях у Горького, трое, молодых поэтов пробыли около двух недель.
Встречались почти ежедневно, гуляли по берегу Неаполитанского залива, беседовали за столом, в кабинете в его «красном уголке» - небольшой комнатке первого этажа, в которой стоял рояль и были другие музыкальные инструменты, преимущественно струнные.
Здесь пели русские песни, которые Алексей Максимович очень любил. Иосиф Уткин организовал самодеятельный оркестр, в котором Безыменский играл на гитаре, Жаров, на балалайке, а сам Уткин – на мандолине.
И конечно – читали стихи. Стихи молодых комсомольских поэтов очень понравились Горькому. В письме в М.Пришвину он писал: «У меня жили три поэта: Уткин, Жаров, Безыменский – интересные! Как хорошо талантлив наш народ. Особенно первый. Этот далеко пойдёт».
О том, какой глубокий след в душе Иосифа Уткина оставило пребывание в Сорренто, свидетельствуют слова из его письма, посланного 13 февраля Горькому из Милана: «Лучшие дни моего европейского бытия – десять дней в Сорренто».
Письмо имело окончание: «С мелкобуржуазным приветом Иосиф Уткин». Иосиф Уткин был настоящим лириком. А лирика в 20-е, 30-е годы была не в моде.
И обрушились на него упреки в «абстрактном гуманизме», далёком от классовой борьбы (он открыто высказывался против политических убийств), в мелкобуржуазности.
Он снова возвращается в своём творчестве к теме гражданской войны, пишет публицистические стихи.
Но в этих произведениях, опубликованных уже после смерти поэта, порой слышится пессимистические нотки прозревшего человека. Как в стихотворении:
«Гостеприимство».
Мы любим дом,
Где любят нас.
Пускай он, сыр, пускай он, душен.
Но лишь бы тёплое радушье
Цвело в окне хозяйских глаз.
И по любой мудрёной карте
Мы этот странный дом найдём –
Где длинный чай,
Где робкий фартук,
Где равно – в декабре и в марте –
Встречают
Солнечным лицом!
В 30-е годы Иосиф Уткин много ездил по стране с выступлениями. И везде, несмотря на официальную критику, его сопровождал успех.
Он заведует отделом поэзии в Гослитиздате и много сил отдаёт работе с молодыми поэтами. А потом война…
И словно предчувствуя свой конец, он пишет в 1942 году:
«Если я не вернусь, дорогая…».
Если я не вернусь дорогая,
Нежным письмам твоим, не внемля,
Не подумай, что это - другая,
Это значит… сырая земля».
Это значит, дубы-нелюдимы
Надо мною грустят в тишине,
А такую разлуку с любимой
Ты простишь вместе с родиной мне.
Только вам я всем сердцем и внемлю,
Только вами и счастлив я был:
Лишь тебя и родимую землю
Я всем сердцем, ты знаешь, любил.
И доколе дубы-нелюдимы
Надо мной не склонятся, дремля,
Только ты мне и будешь любимой,
Только ты да родная земля!
1942 год.
С первых дней Великой Отечественной войны Иосиф Павлович был спецкором газеты «На разгром врага».
Каждый день в печати появлялись его стихи, исполненные гнева и ненависти к врагу и непоколебимой уверенности в победе.
Он писал о подвигах наших лётчиках, партизан, народной смекалке, готовности наших людей отдать свою кровь и жизнь за русскую землю.
В сентябре 1941 года, в бою под Ельней Иосиф Павлович был ранен осколком мины. Ему оторвало четыре пальца правой руки.
Он был музыкантом и горевал, что не сможет прикоснуться к гитаре.
Надо сказать, что ранение ни на один день не вывело его из боевых рядов. Стихи поэт диктовал, даже находясь в полевом госпитале.
Не прекращал он литературной работы и в Ташкенте, куда был отправлен на лечение. Менее чем за полугодовое пребывание там, поэт создал две книжки фронтовой лирики: «Фронтовые стихи» и «Стихи о героях».
Кто видел Иосифа Павловича в то время, вспоминает, что рука его была в гипсе. Чёрная повязка, перекинутая через плечо, и матово-бледное после ранения лицо, придавали ему романтический вид.
Впрочем, он всегда был красив: высокий, стройный, с копной вьющихся чёрных волос и большими тёмными, немного грустными глазами.
Недаром его шутя называли «наш красный Байрон».
Летом 1942 года Иосиф Павлович вновь оказался на Брянском фронте в качестве спецкора Совинфермбюро от газет «Правда» и «Известия».
В то время он испытывал как бы второе рождение. И суть не в количестве написанного, а в том, что поэзия Иосифа Уткина, поднялась до искусства, необходимого людям в самом прямом и непосредственном значении этого слова.
В войну было создано немало песен на его стихи: «Провожала сына мать», «Над Родиной грозные тучи», «Дед», «Баба», «Я видел девочку убитою» и другие.
Летом 1944 года вышел последний прижизненный сборник стихов Иосифа Уткина: «О родине, о дружбе, о любви». Эта маленькая книжечка вобрала в себя всё лучшее, написанное поэтом.
А 13 ноября 1944 года его жизнь нелепо и трагически оборвалась.
Возвращаясь с Западного фронта, Иосиф Уткин погиб в авиационной катастрофе, случившейся над Москвой.
Погиб на взлёте творческого пути, в расцвете сил и дарования, не дожив и до 42-ух лет.
Во фронтовой лирике Иосифа Уткина, есть стихотворение, замечательное, «Сестра», написанное в 1943 году:
«Сестра».
Когда, упав на поле боя –
И не в стихах, а наяву, -
Я вдруг увидел над собою
Живого взгляда синеву,
Когда склонилась надо мною
Страданья моего сестра, -
Боль сразу стала не такою:
Не так сильна, не так остра.
Меня как будто оросили
Живой и мёртвою водой,
Как будто надо мной Россия
Склонилась русой головой!..
После его гибели, поэт Михаил Светлов писал:
«Боец гражданской войны, поэт Иосиф Уткин погиб в конце Отечественной. И всюду, до последнего мгновения, одинаково громко стучало сердце поэта. Оно и сейчас продолжает стучать в книгах его стихов».
Иосиф Уткин за свой ратный труд был награждён орденом Красной Звезды. Его именем названа улица в Иркутске. Его имя присвоено Иркутской областной юношеской библиотеке.
В своё время была утверждена премия Иркутского комсомола имени Иосифа Уткина.
Иосиф Павлович Уткин (14.05.1903 – 13.11.1944) – один из видных советских поэтов, стихи которого пользуются заслуженной симпатией российского читателя, мужество революционера, сочетающееся с мягким гуманизмом, - внутренний нерв лучших произведений поэта, пленяющая напевность и одновременно зримая точность художественных деталей – их примечательная особенность.
Из поэтического наследия Иосифа Уткина.
«Затишье».
Он душу младую
в объятиях нёс …
М. Лермонтов.
Над землянкой в синей бездне
И покой и тишина.
Орденами всех созвездий
Ночь бойца награждена.
Голосок на левом фланге.
Толи девушка поёт,
Толи лермонтовский ангел
Продолжает свой полёт.
Вслед за песней выстрел треснет –
Звук оборванной струны.
Это выстрелят по песне
С той, с немецкой стороны.
Голосок на левом фланге
Оборвётся, смолкнет вдруг…
Будто лермонтовский ангел
Душу выронил из рук…
1943 год.
«Ты пишешь письмо мне».
На улице полночь. Свеча догорает.
Высокие звёзды видны.
Ты пишешь письмо мне, моя дорогая,
В пылающий адрес войны.
Как долго ты пишешь его, дорогая.
Окончишь и примешься вновь.
Зато я уверен: к переднему краю
Прорвётся такая любовь!
…Давно мы из дома. Огни наших комнат
За дымом войны не видны.
Но тот, кого любят,
Но тот, кого помнят,
Как дома – и в дыме войны!
Теплее на фронте от ласковых писем.
Читая, за каждой строкой
Любимую видишь
И родину слышишь,
Как голос за тонкой стеной…
Мы скоро вернёмся. Я знаю. Я верю.
И время такое придёт:
Останутся грусть и разлука за дверью,
А в дом только радость войдёт.
И как-нибудь вечером вместе с тобою,
К плечу прижимаясь плечом,
Мы сядем и письма, как летопись боя,
Как хронику чувств, перечтём…
1943 год.
«Из окна вагона».
Ветер с дымом вперемешку…
И мелькает целый день,
Как военный в перебежке,
Россыпь русских деревень.
Знаменитая Россия! –
Топоры да тёмный сруб…
Но стоят как часовые,
Городские меты труб.
…По старинке, скверно сшитый,
Я бы сам от мук своих
Встал под верную защиту
Этих рослых часовых.
Я не раз терял равненье,
Умирал не раз в тиши
От смертельного раненья
В область сердца и души!
Не пройдёт… Я успокоюсь…
Так последний раз меня
Выноси, курьерский поезд,
Из под этого огня!
1933 год.