Голубой гонобобель с налетом болотной печали...
Память радости детской изгрыз одиночества червь.
И в зеленой воде голубые медузы качались,
И лениво искали случайных открытых плечей...
Не удержишь руками. И ягоды долго катились.
Ускользала песчинка. Пешчонка на черное шла.
Как медузы, болезни на близкие плечи садились,
И далекие души насильно тянули в тела.
Начинало казаться страшнее,чем было на деле:
Мутным вечером,влажным и ложным,как илистый слой,
Не фиалки,а кости лодыжками синими тлели
Из раскрытой авоськи. И пахло подмокшей золой.
А потом,за лохматым хребтом наползавшего вала,
Там, где билась амеба лиловым подобьем Луны,
Как на старой иконе,за копотью чуть проступало
Отраженье уставшей,от боли согбенной спины.
Октябрь 1980