Ее не ждали, но она
Пришла, песками ощетинясь,
Мглой черною сводя с ума,
Барханы вознеся пустыни.
Она здесь бури злой шайтан,
Ее зовут – карабуран.
Испепелила, прокляла
Пустыня всех, кого могла.
Конец всей жизни, ад настал,
Пустыня воет, как шакал.
Верблюд упал. Он так устал
И я в песках увяз, пропал.
Песок скрежещет на зубах,
Спаси, помилую нас , Аллах!
Дышать нельзя, внутри пожар –
Нас поглотил палящий жар.
Завыл «афганец» – пришлый страх,
Принес в пустыню бурь глумленье.
Спаси иль покарай, Аллах,
Но только сразу без мученья.
Ужель рассудок мой угас,
То сон тяжелый или нет?
Я наяву иль в небесах?
Я мальчик снова – это бред.
Я вижу маму: «Дай воды.
Я пить хочу». – чаны пусты.
«Налей воды, хоть каплю дай!».
Она кричит: « Не умирай».
«Я сын плохой, прости меня,
Прости за все, что не додАл.
Я так люблю отца, тебя,
Но я тогда не понимал,
Что тон порой недопустим.
Любовью, мама, помоги.
Ты папу, мама, береги.
Прости меня, за все прости».
Заговорили вдруг пески.
Их пенье чудится в бреду.
Оно впивается в виски,
Гудит, чей голос, не пойму.
А пенье льется, как дурман,
Стучит в ушах, как барабан.
Морской сирены, арфы ль звук?
Слабеет сердца тихий стук.
Зачем, зачем такой обман?
Пески поют, сужая круг.
Наверно сжалился Аллах,
Смотря на бурю в небесах.
Я смел песок, открыл глаза –
Ушла стихия, как гроза.
Вновь солнце жаркое палит,
Над гор грядой орел парит.
Затих смертельный ураган.
Идет пустыней караван.
Аллах велик, Аллах – Рахман.
Мы черной бурей прощены
У берегов Амударьи.