не согретая есть душа,
у которой, представь, тело,
что пытается быть всецело,
что пытается быть живым.
повсеместно былое кроша,
потому что оно лишь смердело,
лишь поганило и шипело,
никогда не бывая иным.
никогда не бывая смелым,
чем-то большим и чем-то зрелым,
осчастливившим тех героев,
что однажды народы воспели.
потому что былое падко
на грехи средь старинных упадков,
на изорванные обои
в неизменчивом беспорядке.
у себя не снимая побои,
забываем о собственной боли,
будто лучшее в этой жизни –
поминать без конца былое.
ведь душою давно прохладно
наше тело, отныне, отвратное
отправляется за кулисы,
обдирая себя безустанно.
и никто не заметит ссадин,
и никто не почует кровь,
ибо тело, среди громадин,
умирает отчаянно вновь.