Тоскует «рыжий» по свободе…
Но заперт – форточки закрыты…
По мартовской кошачьей моде
орёт он в уши лиц небритых…
Которые, огладив шёрстку,
льют в блюдца молоко коту –
рабу домашнего комфорта,
платя за мягкость и уют…
«Кошара, ты же сам про осень
мяукал жалобно в подъезде…
Я подобрал тебя, не бросил,
был снисходителен и весел…
Когда царапал ты обои,
смеясь, журил тебя за это,
а ты до марта лишь освоил
приветливость и блажь поэта…»
«Дурак! Изнеженный на койках –
ведь не понять тебе, как я
зимою лазил по помойкам
для пропитанья бытия,
а нынче – МАРТ! Пора святая
для рыжих и других мастей…»
Открыл я форточку, впуская
Весну - виновницу страстей.