Когда, казалось бы от многих испытаний, горит душа и боли не стереть,
Когда не в силах глаз сомкнуть ночами, вода в них стала солью колкой от жажды умереть,
Уже не видится столь хлопотным или затратным этот выбор, но...
Мысль мешает, чуть теплится, искрит, настойчиво поскребывает снизу дно...
Нет ничего впустую, даже в черноте, под смоляною кожей, кровь так горяча,
Жива желаньем жить, бить фонтаном, разрывая в клочья границы, и кричать,
Изнемогать от исступления в танце странном, полуночном, горящем
Как звериный взгляд с продольной раной,
Удовлетворенный, ненасытный и молящий...
Так пусть уйдёт в песок пустыни самой ссохлой, прожареной насквозь огнём в аду,
Вся желчь обманная, глумливые обиды бездарей безвольных, имеющих себя собой себе же на беду,
И чёрный чистый мир, безгранный и бездонный, пройдёт чрез все пустыни, и силою своей
Вновь разожжет огонь, ведущий, греющий, злой и неистребимый, который с каждым днём горит ещё сильней!