Море искрилось всеми оттенками малахита, иногда переходящего в лазурит, мягкий, глубокий, призывный... Золотистые проблески казались иероглифами, ещё немного и начну читать их... Я стряхнула с себя это наваждение и увидела камень, облицованный ракушечником, он слегка выступал из воды. На нем, почти сливаясь, нежилась чайка. Она находилась в таком состоянии блаженства, что оно передалось и мне. Нега от этого видения, лучей восходящего солнца, пронизывающих запах волн и ароматы горных орхидей, спускавшихся к морю, повергла меня в такое странное предчувствие чуда, что я едва не взметнулась над водным простором.
Я взмахнула руками, чайка сделала тоже самое... нет, мне показалось... Она томно потягивалась, раскрывая кокетливо крылья веером. И тут я заметила ещё одну чайку, с которой первая буквально не сводила глаз.
Это был он, её возлюбленный. Он ловил рыбу, исчезая в прозрачной воде,а пойманную добычу подносил своей половинке, которая почти по-кошачьи изгибалась на камне. То брюшком повернется, то лапки вытянет... Так поступают чаечки сразу после того, как создадут пару, которую выбирают один раз и навсегда. Во всем её виде ощущалась стабильность и игривость одновременно. Она кокетливо позволяла себя кормить, грациозно открывая клювик.
Весна, даже здесь в краю вечного лета чувствовалась весна, эпоха Любви и Воскресения, время всеобщего цветения.
И я ощутила, как алмазный кристалл в моем сердце засиял сильнее и ярче, сливаясь с окружающей природой.
А чайка в море все продолжала кормить свою возлюбленную, готовясь к семейной жизни и вскармливанию птенцов.