Не вырубить проворным топором,
И воробья уже не воротить.
Харон, кряхтя, седлает свой паром,
Хоть друг и порывается налить.
Сидишь себе и морщишь твердый лоб
От воплей, оскверняющих покой,
Десятка безутешных Пенелоп,
Уверенных, что ты-то не такой.
Десятка удаленных из френдов,
Десятка одолживших до среды.
И пары умилительных котов,
И фотографий вычурной еды.
И все в тебе готово закипеть,
Но кто-то помочился на очаг,
И остается злится и терпеть
Пока без удобрений не зачах.