Шоры врастали корнями в голову,
Отполированную изнутри.
Ровный солдат выливался из олова,
Чтобы сделать свой шаг на "три".
Но совершенными механизмами
Был не по плану допущен сбой,
И оловянный, казалось, безжизненный,
Зашевелился и стал живой.
"Не выпускаем с такими изъянами!"
Взявшись за циркули и за ножи,
Цех зачертил планы внепланово
И исправительные чертежи.
Сутки идут, вторые и пятые.
Вот, наконец-то, готов макет:
"Срочно исправить живого солдата".
Ищут солдата - простыл и след.
Трубы трубят и охрана расставлена,
Цепи упали, спустили собак,
И заколочены прочными ставнями
Окна большие. Рассыпался мрак.
Сбились ищейки, взмылились гончие,
Лапти стоптали поисковики.
(Где-то вдали, в тишине, среди прочего,
Плачет ребёнок, не видно ни зги.)
Им невдомёк, что, однажды ожившие,
Недосягаемы взору машин.
Гордо краснеет на каждой афише,
Им незаметный, громадный рубин
Сердца горячего, сердца тревожного,
Жадно живущего, бьющего в такт,
Делая то, что для них невозможно,
Не прерываясь на сон и антракт.
От механизмов давно пепелище,
Стражи-шаблонники сбились с пути,
Псы истрепались - ищут и ищут.
Я - тот солдат. Вам меня не найти.