Мальчишка в шортах долго выжидал,
когда сверчок приблизится к ловушке.
Вдали солдаты спорили что лучше:
пехота старой армии иль вермахт?
Один кричал другому: "Вы же там
валяли дураков, идя за ветром!"
Другой хрипел: "Послушай, пустомеля,
и там я рвал все мышцы живота;
и там случалось множество сомнений;
и там у нас всё ширилось в грудях,
как в сладкий час, когда терзаешь пленных.
Но, повторюсь, взглянув на это' племя -
всё больше удивляешься тогдашним.
Вот этих пнул, и - тихо. Не галдят.
Но тех я та-аа-к стрелял... Господь, ты дашь мне
терпения и силы!? Кто там, сзади?
Ты что здесь бродишь, чёртов негодяй?" -
спросил он пацана.
"Хочу терзать их,
как Вы вот с этим дяденькой. Прошу,
скажите мне, чей крик на казни глуше?"
"Иди домой. Обедай средь игрушек,
и не мешай беседовать о важном".
"Скажите мне, каков он - парашют?"
"Беги, сперва, разведай про отважность,
а уж затем, когда ты станешь старше,
прийдёшь сюда - невольно падать в шум
всех вражьих дум, а после хвастать стажем
на поле изуверств. Иди. иди!
Мальчишка поднял голову ко свету.
Провёл рукой по гладкому кастету,
и стал ловить сверчка, как многим раньше.
Когда поймал, принюхался: "Их дым!"
Взял в руку насекомое: "Не рань же!"
Потом добавил детское: "Как страшно!" -
но сжал кулак до боли, хрипоты,
до появленья бели на костяшках.