Твой аквариум оконный...
подплываешь сонной рыбой;
за стеклом штормит в пять баллов,
у тебя же – полный штиль.
В застеколье: пеший, конный,
просто грешник, грешник с нимбом,
птыц, надувший ворковало,
потрошитель глупых тильд.
У тебя: сбежавший кофе,
прихвативший вдохновенье,
слепошарая глазунья
в кольцах луковых очков.
С собеседницей – неплохо.
Что со временем течений
в этой ветреной лазури?..
Наглотавшийся крючков
повидал нажив, наживок,
чешуи расцветок разных,
разрывая чьи-то сети,
отдышаться шёл на дно.
Не зажарить с черносливом
под животные соблазны;
обглодали до скелета
бы, под белое вино.
Но, попыхивая трубкой,
пузыри пускаешь молча,
а на вешалке в прихожей
плавниками бьёт кашне.
Воздух в застеколье хрупкий,
тухнет глаз фонарно-волчий,
и мирок чертовски божий
вдруг решил позеленеть.
Улыбайся, друг Сазанов!
«Люди любят идиотов».
Нынче всюду лизинг, бизнес,
стразы, фрики, суррогат.
И не рвутся душ баяны.
В рамках чёрно-белых фото
человеческие жизни
не об этом ли кричат?
Было всё да сплыло разом,
и на дне в глубинной мути
под нетонущим помётом
ты нашёл где этот слив.
Утонувшим вход заказан,
дал приказ наследник тутти,
чтобы в райские ворота
не пущали головли.
Нам остались труб туннели,–
как отдушина, в рассрочку
не надышишься пред нею,
там где свет в конце и все.
Он из дедовской шинели,
рукавов спецух рабочих,
из потёртой телогреи...
для сазанов-карасей.
Художник Лукьянов Сергей