Опровергнув старое речение:
"В громе пушек - музы не слышны",
Рота шла особого значения
По Дороге Жизни и войны.
Рота шла по Ладожскому озеру,
Лёд свинцовый выдохшись толочь...
Их стихи, как бомбу, заморозила,
И укрыла ночь,
Тех, кто жил на фронте или не жил, но,
Выживая из последних сил,
Всё искал слова, как Саша Межиров.
Страшный суд - Луконин Михаил!
Как найдёшь? Вокруг то - рвы, то - надолбы,
Трупов мёрзлых, детских - штабеля!..
К эшелонам подоспеть бы надо бы!
Чёрный лёд когда то отбелят?..
Позже "миски" с "Минском" - в рифму, стало быть,
Выжил? Но каков самообман!
Вот тогда поэта и не стало бы,
Если б не товарищ капитан,
Что молчал укором узаконенным:
Графоман - синоним - дизертир!
Солнце вверх тормашками с Лукониным!
Ладоги неразведённый спирт...
Рота шла, а солнышко над Балтикой,
Лунки придорожные суша,
Поднималось фронтовой романтикой,
Словно неубитая душа...