Шри Ауробиндо. Савитри
Книга VII. Книга Йоги
Песнь 2. Притча о поиске души
Эпическая поэма Шри Ауробиндо «Савитри» основана на древней ведической легенде о преданной жене царевне Савитри, которая силой своей любви и праведности побеждает смерть и возвращает к жизни своего умершего мужа царевича Сатьявана. Шри Ауробиндо раскрывает символическую суть персонажей и сюжета древней легенды и использует ее для выражения собственных духовных постижений и свершений. При создании эпоса он ставил задачу выразить в слове высшие уровни Сверхсознания, доступные человеку, чтобы помочь всем духовным искателям соприкоснуться с этими уровнями и возвыситься до них. Результатом стала грандиозная эпическая поэма в 12 Книгах (49 Песней) общим объемом около 24 000 строк, являющаяся наиболее полным и совершенным выражением уникального мировоззрения и духовного опыта Шри Ауробиндо с его глобальным многомерным синтезом, а также самым большим поэтическим произведением, когда-либо созданным на английском языке.
Эпос «Савитри» представляет собой глубокий органичный синтез восточного и западного миропонимания и культуры, материализма и духовности, мудрости незапамятных веков и научных открытий настоящего, возвышенной классики и смелого модернизма, философии и поэзии, мистики и реализма, откровений прошлого и прозрений будущего. Здесь мы встречаем и поражающие воображение описания всей иерархии проявленных миров, от низших инфернальных царств до трансцендентных божественных сфер, и пронзительные по своей глубине и живой достоверности откровения немыслимых духовных реализаций, и грандиозные прозрения о сотворении мира, о вселенской эволюции, о судьбе человечества. Это откровение великой Надежды, в котором Любовь торжествует над Смертью, а человек, раскрывая истину своего бытия, побеждает враждебных богов и неотвратимый рок.
* * *
Шри Ауробиндо
Sri Aurobindo
САВИТРИ
SAVITRI
Легенда и Символ
A Legend and a Symbol
Книга VII. Книга Йоги
Book VII. The Book of Yoga
Песнь 2. Притча о поиске души
Canto 2. The Parable of the Search for the Soul
Савитри рождается на земле в ответ на мольбу всего мира. Выразителем этой мольбы становится царь Ашвапати — могучий дух, воплощенный в человеке, вождь мировых духовных исканий, символизирующий духовное устремление всего человечества. Он совершает великую Йогу во имя освобождения людского рода, благодаря которой раскрывает собственную душу, истинное «я», одухотворяет свое существо и постигает великие тайны мироздания. Достигнув индивидуальной полноты, он проникает в иные сферы бытия и странствует по лестнице проявленных миров, чтобы покорить все ее ступени и открыть человечеству путь к вершинам Духа. Он движется через миры тонкой Материи, низшей и высшей Жизни, низшего и высшего Разума, через Небеса Идеала и сферы Мировой Души: он восходит в великие светоносные царства и спускается в бездны миров Мрака и Лжи, принося в них высший Свет, чтобы в итоге подняться к мирам высочайшего Знания и проникнуть в обитель Духа. Наконец, остановившись на последней границе проявленных миров,!
перед непостижимой Вечностью, он удостаивается Откровения Божественной Матери мироздания и молит Ее, как вестник всего человеческого рода, низойти на землю и даровать падшему роду освобождение от Тьмы и Смерти. Матерь Мира внимает его молитве и прорекает свое Нисхождение и освобождение человечества. Всё это описывается в Части I эпоса (Книги I—III). Теперь на земле рождается Савитри — дочь царя Ашвапати и Спасительница мира — воплощение Божественной Матери. Ее жизнь и духовный путь описываются в Частях II и III эпоса (Книги IV—XII).
У Ашвапати рождается дочь, царевна Савитри, Спасительница мира, воплощение Божественной Матери. Она растет и достигает все большей зрелости, усваивая все высшие достижения человеческой культуры и знания. В ней происходит и великий внутренний прогресс. Однако она столь блистательна и высока и в своем внутреннем мире, и во внешнем облике, что никто не решается приблизиться к ней и стать ее спутником, никто не может достичь ее высоты и идти рядом с нею. Но приходит чудесный день, когда Ашвапати получает откровение о дальнейшей судьбе своей дочери, провидя в ней великое высшее существо, пришедшее на землю с грандиозной миссией. И он, повинуясь наитию свыше, отправляет Савитри на поиск ее суженого, в единстве с которым ей предстоит исполнить свою работу на земле. После долгих странствий по городам и весям и среди дикой природы перед Савитри открывается чудесный предгорный уголок. И здесь она встречает Его, своего суженого, родную душу, в общности с которой они трудятся на земле н!
а протяжении многих жизней, — Сатьявана. Вечные Влюбленные вновь воссоединяются в жизни на земле.
Теперь Савитри возвращается во дворец к родителям, чтобы сообщить им о том, что она нашла своего суженого. Однако во дворце ее ожидает небесный духовидец Нарад, который дает ей страшное пророчество о судьбе Сатьявана: ровно через год в этот же день Сатьявану суждено умереть. Родители уговаривают Савитри отказаться от союза с Сатьяваном и найти себе другого жениха, но любовь Савитри непобедима: она говорит, что ее любовь победит сам Рок. Трагическое известие повергает в глубокое горе мать Савитри, и из сердца скорбящей матери с огромной болью и глубиной исторгается извечный вопрос человечества о природе этого мира, о причинах возникновения боли и страдания, о том, почему бессмертная душа оказывается в этом мире страданий и обречена здесь претерпевать всевозможные муки, беды, становиться пешкой в руках Судьбы и жертвой Рока. Устами матери-царицы Шри Ауробиндо с великой силой и достоверностью озвучивает главнейший вопрос человеческого Неведения — и устами небесного мудреца Нара!
да дает на него глубочайший и высочайший божественный Ответ. Савитри узнает, что ей предстоит встретиться лицом к лицу со Смертью, чтобы победить ее во имя всего человечества.
Не взирая на страшное пророчество Савитри решает выйти замуж за Сатьявана и быть с любимым до конца. Она покидает родной дворец и живет с Сатьяваном и его родителями в их отшельнической обители. Сначала влюбленные счастливы, однако через некоторое время Савитри охватывает отчаяние, ведь она знает о скорой кончине ее возлюбленного мужа. Именно в этот момент глубочайшего отчаяния Савитри слышит внутри себя Глас свыше — Голос ее же высшего «Я», открывающий ей ее духовный Путь, следуя которому она сможет обрести единство с Богом и силой Его Глагола победить смерть.
Первый шаг, который она должна совершить на духовном Пути, — найти свою истинную душу, свое подлинное скрытое «я». Савитри приходит откровение о внутреннем мире человека, о его подлинной душе и его исканиях своей души. Она погружается в глубинное самоисследование, чтобы найти свою душу.
[В квадратных скобках — примечания переводчика.]
КОГДА во бдении бессонной ночью
Сквозь долгий тяжкий шаг часов безмолвных,
В груди от всех скрывая бремя скорби,
Она сидела молча, наблюдая
За мерным ходом Времени немым,
И ощущала приближенье Рока,
Явилась весть с вершин ее сознанья —
Тот звук, тот зов сломал печати Ночи.
В межбровьи, в центре знания и воли,
Могучий Глас в пространстве смертном грянул.
Казалось, шел он из нездешних высей,
Но все же был он близок с целым миром
И видел смысл движения Времен
И неизменный ход судьбы извечной,
Что полнит даль космического взора.
Раздался Глас, и тело вдруг застыло,
Златым недвижным изваяньем транса,
Незыблемой, безмолвной Божьей глыбой,
И в нем душа сверкала аметистом.
Недвижность та и все вокруг объяла:
Внимало сердце медленным биеньям,
Отвергнув мысли, разум онемел:
«Зачем пришла ты в тлен немой земли,
На косный шар, что скован хваткой Смерти,
В неведенье под безучастным небом,
О ты, душа, бессмертная энергия, —
Лелеять горе в сердце безнадежном,
На алтаре Времен стеная жертвой,
Иль твердо встретить рок без слез в очах?
Восстань, о дух, поправ Судьбу и Смерть».
Но сердце Савитри сказало в смутной тьме:
«Вся сила отнята и Смерти отдана.
Зачем молить глухие небеса
Иль воевать с Судьбой неотвратимой,
Иль тщетно звать к высотам род невежд,
Что влюблены в удел ничтожный свой
И лишь глумятся над Спасенья Светом,
И лишь Ума премудрость мнят святыней,
В его суровом отрешенном пике,
В его основе в недрах несознанья
Скалу спасенья видят, якорь сна?
Где, где тот Бог, что воплю мог бы внять?
Он правит в мирных сферах, бросив смертных,
Бессильных пред его Законом всемогущим,
Пред Несознаньем, пред всевластной Смертью.
Что делать мне, что делать Сатьявану,
Чтоб черной сети, мрачных врат избегнуть
Иль Свет иной призвать в темницу жизни,
Иной Закон призвать в мирок людской?
Зачем борьба с законом непреклонным
Или с неотвратимым смертным часом?
Не лучше ли с судьбой своей смириться
И за своим возлюбленным пойти,
Пройти сквозь ночь из полумрака к солнцу
Чрез сумрачный поток, что отделяет
От пристани небес брега земные?
И будем мы лежать, в объятьях слившись,
Ни сердцем не тревожимы, ни мыслью,
Забыв людей, и жизнь, и бег часов,
Забыв бессмертья зов, забыв о Боге».
Глас отвечал: «И это все, о дух?
Что ж скажет, пробудясь, душа твоя,
Когда поймет, что прожила напрасно,
Что не свершила то, зачем пришла?
Иль ты затем лишь в этот мир явилась,
Неся веленье вечности с собою,
Внимая голосам бегущих лет,
Ступая зорко по следам богов,
Чтобы уйти, Закон не тронув ветхий?
Где ж новый твой Глагол, где новь скрижалей,
Кто ж высший свет на землю принесет,
Освободив ее от бессознанья,
Дух человека — от Судьбы всевластной?
Ведь ты пришла открыть врата Судьбы,
Что кажутся закрытыми навеки,
И к Истине вести весь род людской
Широкою дорогой золотой,
Что к вечности сквозь бренное восходит!
И что ж тогда сообщить придется мне,
Пред троном Вечного склонив главу стыдливо:
Мощь, что в тебе зажег он, вся угасла,
Работница его ни с чем вернулась?»
И сердце Савитри умолкло немо.
Но, обуздав мятущееся сердце,
Стремительна, покойна, как утес
Над смертного невежества морями,
Недвижный пик над воздухом ума,
Мощь изнутри ответствовала Гласу:
«Я часть твоя, я здесь твой труд вершу —
Ты это я сама, что вечно свыше,
Глаголь моим глубинам, Глас бессмертный,
Повелевай, ведь для того я здесь».
И Глас ответил: «Вспомни цель свою:
Вновь стань собой, в себе постигни душу,
Познай свое таящееся «я»,
В безмолвьи Божий смысл ищи в глуби себя —
И смертное обоженным предстанет.
Проникни в Божий транс его вратами.
Отвергни Мысль — проворный призрак Света:
В той тишине, бездонной, всесковавшей,
Заполнившей твой мозг покоем вечным,
В тебе проснется Истина его,
Неся с собою виденье и знанье.
Отвергни чувств покров, что дух сокрыл,
Затмил его глубинное прозренье:
В той безграничной пустоте ума
Узришь ты тело Вечного повсюду,
Его лишь ты узнаешь в каждом гласе,
Который слух души твоей услышит,
Во всём его прикосновенье встретишь;
Всё заключит тебя в его объятья.
Преодолей в себе смятенье сердца,
Пускай оно извечно бьется в Боге:
Природой станешь ты его орудьем,
Твой глас вместит всемощь его Глагола:
Так ты мое всесилье обретешь
И тем всесильем победишь ты Смерть».
И подле обреченного супруга
Неколебимо Савитри застыла,
Тверда в недвижной позе золотой,
Изваянное пламя солнца духа.
Во мраке ночи бушевала буря,
Гром грохотал над нею, дождь шипел,
Мильонами шагов бубня по крыше.
Незыблема среди движенья, крика,
Свидетель мыслей, жизненных ладов,
В себе она прозреть стремилась душу.
Привиделось ей прошлое вселенной,
Таинственное семя, скрытые истоки,
Судьбы всемирной смутные начала:
Светильник-символ истины заветной
Ей мирозданья смысл изобразил.
В бесформенности неопределенной Самости
Творенья первые шаги свершались, таинством,
Оно вселило душу в форму тела,
Училось думать вещество, взрастала личность;
Предстал ей Космос с семенами жизни
И человек, во Времени рожденный.
Полунейтральный, смутный проявился
Ток бытия в безмерности Ничто:
Сознанье глянуло на шири Бессознания,
Услада, боль зашевелились в Пустоте бесчувственной.
Все было деЕяньем слепой Миро-Энергии:
Не сознавая подвигов своих же,
Из Ничего она ваяла космос,
Придя в сознанье в тварях разобщенных,
Во фрагментарных существах отдельных:
Сбирался хаос мелких ощущений
Вокруг булавочной головки эго;
В нем чувств созданье свой нашло оплот,
Дыша и мысля, цельностью живой.
На океане жизни подсознательной
Сознания поверхностного зыбь
Очнулась — мыслей, чувств струей аморфной,
Воспоминаний пена отвердела
Привычных чувств и дум блестящей коркой,
Оплотом индивидуальности живой,
Привычек, в чьих повторах вновь и вновь
Иллюзия слагалась постоянства.
Рождаясь, ум сплотил изменчивую форму,
Подвижный домик на песках зыбучих,
Плавучий островок в бездонном море.
Так создалась осознанная тварь;
Она надел свой трудный озирала —
Земли зеленой чудность и опасность,
Надеясь в теле бренном уцелеть,
Уверясь в ложной вечности Материи,
В своем домишке ощущала бога,
Взирала в синь небес, мечтала о бессмертьи.
Душа, сознательная в мире Несознанья,
Таясь за ширмой дум, надежд и грез,
Властитель безучастный действ Природы,
Уму как будто доверяет править.
В морях Времен плывя в своем домишке,
Тот регент трудится без передышки:
Он лишь марионетка в пляске лет;
Он жив сиюминутным, зов мгновений
Влечет его житейских нужд скопленьем
И голосов мирских столпотвореньем.
Не знает он безмолвья, сна без снов:
Одним и тем же заведенным кругом
Извечно бродит мысль сквозь чуткий мозг —
Он словно механизм, что встать не может.
В многоэтажных анфиладах тела,
Толпясь, блуждают вести бога грез.
Повсюду болтовня, смятенье, гул,
Извечное метанье взад-вперед,
Поспешный бег и непрестанный крик.
Услужливые чувства спешно рвутся
На каждый стук в наружные врата,
Впускают всех, доносят каждый зов,
Приводят сотни кличей и запросов,
Вестей взаимосвязанных умов —
Все тяжкие заботы сонма жизней,
Всю суету, которой занят мир.
И скуден отдых даже в сферах сна;
Он извращает жизнь в виденьях темных,
Забывшись в снах-причудах подсознанья,
Блуждает в царстве символичных сцен,
Проводит ночь средь смутных зыбких форм,
Туманных грез иль образов неясных,
И только миг один — в безмолвном «Я».
К безбрежным ширям разума взмывая,
На крыльях мысли он внутри парит
Иль, в колеснице грез стремясь вперед,
Пересекает свет, летит средь звезд,
Курс направляет в тонкие миры,
Богов встречает в чудо-высях Жизни,
До Неба достает, ступает в Ад.
То — лишь поверхность жизни человека.
Он — эта малость, и он — целый космос;
Он размерять Незримое стремится,
Его глубины дерзко сходят в Бездну;
Огромный, чудный мир сокрыт внутри.
Себя не зная, тайный царь, живет он
В заветных тайных комнатах великих,
За роскошью богатых гобеленов;
[Или: В покоях, скрытых пологом роскошным.]
Эпикуреец радостей духовных,
Он медом одиночества живет:
Безвестный бог в недостижимом храме,
В святилище души своей заветной
Он тайны бытия хранит подспудно
За крепкими замками смутных врат
Иль в глубях сна в подвалах Несознанья.
Божественный Всечудный беспорочный
В пречистом серебре своей души
Свой блеск явил, свое величье, свет
Самосозданья в вечности Времен,
Как в зеркале, что возвышает все.
Мечтанья, грезы Бога в жизни мира
Вершит и воплощает человек.
Но все есть в нем — и то, что против Бога.
Он малый фронт могучих дел Природы,
Разумный очерк потаенной Силы.
Что скрыто в ней, в нем все она являет —
Свой высший свет и свой темнейший мрак.
Не только боги в доме жизни человека:
Таятся Тени в нем и Силы мрака,
Жильцы зловещих подземелий жизни,
Чудовища из сумрачного мира.
Беспечный страж у врат своей природы,
В свой дом впускает он опасных тварей.
Титан томится, Фурия и Джинн
В оковах в подсознательных темницах,
И Зверь таится в логове пещерном —
И в полусне рычат они и стонут.
Бывает, вдруг из тайных глубей жизни,
Подняв свою мятежную главу,
Ползет на свет чудовищная тайна,
Мистерия падших сумрачных миров —
Царей враждебных жуткие личины.
Исчадья, что скрывались в нем доныне,
Теперь — его владыки иль министры,
Вторгаются в его телесный дом,
В его деянья, в жизнь его и в мысль.
Тлетворное дыханье Преисподней,
Вздымаясь, в человеке травит все.
Сквозь щели во вратах в его обитель
Миазмами вползают силы-тени,
Стирая краски с разума чертогов,
Где он живет благопристойной жизнью,
Распространяя смрад греха и смерти:
Не только мысль превратная в нем всходит
И страшные аморфные влиянья,
Но и обличья жуткие приходят:
Чудовищные формы лезут вверх
И иногда глядят в его покои
Иль, невзначай разбуженные страстью,
Хотят навек в его остаться сердце,
Поработить его привычкой жуткой —
Восстав от сна, они неудержимы.
Тревожа дни его, терзая ночи,
Вторгаясь в высшие его палаты,
Застывшей мглы уродливые твари,
Восстав на Божий свет, весь свет мрачат.
Чего бы ни коснулись, ни узрели,
Все делают они своим тотчас,
Гнездятся в подполе Природы, разум полнят,
Рвут связность мысли и раздумий ход,
Души покойный мир взрывают ревом
Иль призывают выйти чудищ бездны,
Инстинкты манят к радостям запретным,
И будят хохот дьявольских веселий,
И жизни пол трясут разгулом низким.
Смирить не в силах узников ужасных,
Домовладелец в страхе сверху смотрит
На дом, что отобрали у него.
Он связан, он бессилен, жертва игрищ,
Иль тешится, прельщен безумным буйством.
Его природы силы страшные восстали
И празднуют безудержный мятеж.
Восстав из заточенья в глубях тьмы,
Где меркнет взор, они уж несдержимы;
Теперь им правят естества порывы.
Исчадья ада, дьявольские силы,
Что прежде подавлялись иль рядились
В наряды благовидные и маски,
ВзвилИсь из темных логовищ своих.
Из низшей человеческой природы
Они выходят, сумрачные гости,
И иногда, громадным зараженьем,
Они готовы удушить весь мир:
Ужасный бунт одолевает душу;
Из дома в дом растет мятеж гигантский;
Пришельцы ада получают волю:
Из всех дверей они ползут на свет,
Алкая крови, жаждая убийства,
И полнят бойней чудный Божий мир.
Повсюду Смерть с подручными своими,
Что затравить готовы землю-жертву;
Во все врата стучится жуткий Ангел:
Ответ всемирной муке — страшный гогот,
Резня и пытка скалятся над Небом:
Царит над всем губительная сила;
Все рушится, дрожат устои мира.
Враждебным постояльцем, страшным гостем,
В сердцах людских таится это Зло:
Душа, его пуская на постой,
Рискует оказаться за порогом,
Быть изгнанной из собственного дома.
Чужая, богоборческая Сила,
Недолгое засилье злобной Мощи
Затмляет путь прямой природных действий.
Оно приемлет лик и образ Бога,
Чтоб, отрицая, подменить его.
Творец и разрушитель манихейский,
Оно сгубить способно род людской
И человека мир свести на нет.
Но есть защита свыше, Длани, что спасают,
Блюдут покойно мир божественные очи.
Все откровенья мира в человеке,
Как древо, дремлют в семени своем.
В нем прошлое живет, готовя будущего поступь,
Свершенья настоящего грядущее творят.
Таятся боги в доме Жизни у него.
Хранители неведомого осеняют разум,
Внося мечты свои в живые мыслеформы —
В те, из которых ум свой строит мир.
Ум вкруг него творит свой универсум.
Все то, что было, в нем опять берет рожденье,
Все то, что может быть, живет в его душе.
Деяньями она на тропах мира чертит
Для домыслов рассудка непонятный
Курс тайного стремления богов.
Неведом людям многомерный план,
Что в странных направлениях стремится;
Итог его сокрыт от взора смертных,
И Воли свыше замысел далекий
Иль Случая бездумного порядок
Баланс находят свой и час судьбы.
Поверхность наша, зримая напрасно
Непрозорливого рассудка взором,
Незримого экспромтам изумляясь,
Беспомощно фиксирует их игры —
Тех инцидентов Времени случайных,
Непредсказуемых кульбитов жизни.
Лишь малость в нас его предвидит поступь,
Имеет волю и шагает к цели.
Сублиминальное безмерно в людях,
Пещера подсознанья — их основа.
Забытое вотще на тропах лет,
Все ж наше прошлое живет неявно
В глубинах бессознательного «я»,
И вес его влияний тайных зиждет
Грядущее самораскрытье наше.
Так цепью неразрывной все идет,
Но кажется случайностей стеченьем.
Часы беспамятные старое твердят,
Былого труп на крыльях будущего виснет
И тянет вспять природы новой взлет,
Иль призраки встают из той могилы:
Желанья, страсти, мысли мертвые, ожив,
Приходят в снах иль движут человека
К словам, что прорывают уст барьер,
К деяньям, что внезапно отметают
Рассудка глас и бдительную волю.
Былое «я» таится в сути новой;
Уйти нам трудно от того, чем были мы:
В неверном свете галерей привычек,
Во мрачных коридорах подсознанья
Все тащат внутрь услужливые нервы —
Ничто не проверяет ум подземный,
Не могут обнаружить стражи врат, —
Все в память инстинктивную проходит;
Уволенная прежняя команда
И пропуска былые служат вновь:
Ничто отжившее не гибнет до конца.
В тоннелях смутных миробытия
И в наших собственных глубинах темных
Таится все ж отмершая природа;
Ее идеи мертвые вновь головы вздымают
И настигают ум на тропах сна,
Придушенные импульсы ее
Шевелятся и восстают опять;
Все сохраняет видимость бессмертья.
Неотвратимы следствия Природы:
Грехи забытые взрастают в тайной почве,
Зло пресеченное вновь предстает пред нами.
Приходят наши умершие «я»,
Чтоб погубить живую нашу душу.
Лишь доля наша пребывает в настоящем,
Все остальное бродит в темном несознаньи;
Из несознания и подсознания
Восстав, живем мы в проблесках ума,
Стремясь познать и покорить неясный мир,
Чья цель и смысл от наших глаз сокрыты.
Над нами сверхсознанья бог витает,
Сокрытый в таинстве сиянья своего:
Вкруг нас простерлась ширь невежества,
В чьей тьме лишь лучик разума мерцает,
Под нами спит во мгле немое Несознанье.
Но то — лишь первый взгляд Материи в себя,
Ступень и эпизод в Неведеньи —
Не все, что скрыто в нас, не весь наш мир.
Нас ожидает наша сущность знанья,
Ширь истины-сознанья — свет всевышний:
Он зрит с вершин над мыслящим умом,
Парит в блистаньи, что превыше жизни.
Он низойдет и жизнь обожествит.
Мир создан Истиной, а не слепою Силой.
Ведь мы не видим наших высших высей:
Вершины наши в блеске сверхсознанья
Сияют ликом Бога самого —
Там наша ипостась из сфер предвечных,
Там образ божества, что в нас растет,
Его извечно юный взгляд в нетленность,
Его восторг, когда мы смерть свергаем,
Его бессмертье, свет, его блаженство.
В нас Дух царит за тайными стенами:
Незримые, сокрылись в нас величья
И часа ждут, чтобы возглавить жизнь:
Нам помогают Боги, в нас живя,
И Некто в нас глаголет изнутри,
[Или: Единый из глубин глаголет в нас.]
И Свет нисходит к нам из высших планов;
Душа в своей светлице сокровенной
Взыскует Блага, Красоты и Бога:
Ее влиянье движет ум и сердце
Возвыситься над бренным «я» своим.
И оком превзойдя застенки эго,
Мы простираем взор в наш дух бескрайний,
Мы зрим сквозь мира нашего стекло
И видим полуявленные дали,
За внешней формой Истину мы ищем.
Внутри наш тайный лучезарный Разум
Сияет нам из сокровенных врат;
Нас полнит свет, и Мудрость нам являет
Свой лик в дверях таинственных палат.
С ее приходом в дом наш внешних чувств
Мы смотрим ввысь и зрим ее светило.
Могучей жизнесути чудо-силы
Питают малость, что зовем мы жизнью,
Стремясь привить крыла рожденным ползать.
В нас тела сущность тонкая царит
В своем дворце незримом грез-реалий,
Тех лучезарных тЕней Божьих дум.
Из смутных всходов на заре Времен
Взрос человек в согбенном полузвере.
Он распрямился, бог челом и силой,
И мысль души зажглась в земных очах.
Расправил плечи он, творец, мыслитель,
И к небу, к звездам устремил свой взор:
Из храма света в тайной глуби сердца
Грядущей красоты явился образ
И нового рожденья к высшей жизни
И взмыл в прозрачном воздухе мечты.
В себе узрел он неоткрытый мир,
В себе постиг он будущего бога.
Из сокровенных тайников души
На свет пришел неведомый искатель:
Он постигал далекое и тайное,
Грядущее провидел и незримое;
Он покорял космические силы
И в невозможном находил забаву,
Сбирал частицы мировой Идеи
И формулы копил вселенской Силы.
Так человек в своем домишке бренном
Достиг незримых сфер мечты и мысли,
Взирая в дали своего ума
На шарике, затерянном в безбрежьях.
И вот по узкой лестнице крутой
Он, наконец, взошел на кровлю мира.
Стоит он, одинок в бескрайних высях,
Лицом к лицу с великим солнцем духа.
Стремясь, поднялся он над прежним «я»
К безбрежиям души новорожденной;
Избавясь от оков материальных,
Парит он в чистом, вольном царстве духа,
Как в широте прозрачной стратосферы.
Венчая древний род потомков Божьих,
Ведомый путеводной нитью света,
Восходит он к своей Первопричине
И открывает свой исток бессмертья
И в жизнь земную призывает Бога.
Все это дух сокрытый в ней свершил:
Явилась доля Матери всевластной
В нее, как в человечью часть свою:
Среди трудов космических Богов
Она предстала центром чудо-Плана,
Мечтая в прозорливой страсти духа
Возвысить род людской в подобье Бога
И мир слепой вести из битвы к свету
Иль новый мир открыть иль сотворить.
Земля должна взрасти, сравняться с Небом,
Иль Небо — низойти во тлен земли.
Но чтоб настало то преображенье,
Из тайной глуби в сердце человека
Должна Психея горняя восстать,
Вуаль отбросив, что ее скрывала,
И выйти в толчею природы внешней,
И утвердить над нею власть свою,
И мысль вести, и полнить жизнь и тело.
Веленью свыше покорясь, она сидела:
Жизнь, время, смерть — все стало мимолетным,
Затмляя взглядом бренным взор ее —
Тот взор, что должен через все прорваться
И принести освобожденье богу,
Что в непрозревшей смертной заточён.
Природа низшая, оплот неведенья,
Все ж ей мешала суть свою увидеть —
Она должна отпасть, являя душу.
Конец Песни 2
Перевод с английского и примечания: Ритам (Дмитрий Мельгунов)
ПРИМЕЧАНИЯ
АшвапАти — в легенде о царевне Савитри из Махабхараты отец Савитри, правитель страны Мадра; на санскрите его имя букв. означает «Повелитель Коня». По словам Шри Ауробиндо, конь в древней ведической символике означает духовную энергию, аскезу, тапасью. Поэтому в символическом смысле А. является «Повелителем тапасьи, концентрированной энергии духовного устремления, помогающей нам взойти от смертного к бессмертным планам бытия». В «Савитри» Шри Ауробиндо раскрывается символизм А. как воплощения «Всемудрого, который ведет невежественный мир» (I. 3, с. 22), как первопроходца и водителя духовной эволюции человечества, олицетворяющего устремление человечества к своему Божественному Истоку.
ДьюматсЕна — в легенде о царевне Савитри из Махабхараты: отец царевича Сатьявана, правитель страны Шальва, ослепший и свергнутый с престола и живущий в изгнании в лесной отшельнической обители; на санскрите его имя буквально означает «Повелитель Светозарных Воинств». По словам Шри Ауробиндо, в символическом смысле он олицетворяет «Божественный Разум, который здесь ослеп, утратив свое небесное царство видения и в результате этой потери — и свое царство величия и славы».
Манихейский от Манихейство — самая влиятельная из дуалистических религий — древнее персидское учение о дуализме добра и зла и вечной борьбе между этими началами. Основано пророком Мани (216—276). Распространилось на территории от Северной Африки до Юго-восточной Сибири. Представляло собой синтез халдейско-вавилонских, персидских (зороастризм, маздеизм, парсизм) и христианских мифов и ритуалов.
Несознание (Несознательное, Бессознательное) — термин интегрального мировоззрения Шри Ауробиндо:
Высочайшее Бесконечное, будучи ничем не связанным, может в ходе своей космической манифестации проявлять в Себе, в Своем беспредельном сознании в качестве одной из его бесчисленных возможностей нечто, казалось бы, противоречащее ему самому, — то, что несет в себе Мрак, Бессознательность, Инертность, Бесчувственность, Дисгармонию и Разложение. Именно в таком проявлении мы видим основу материального мира, называя его, как принято говорить сейчас, Бессознательным, — это Океан Несознания Ригведы, в который погрузился Единый и из которого Он проявился в форме этой вселенной; еще его называют Небытием, Асат. … Однако даже в самом Несознании и за всеми извращениями Неведения скрыто присутствует и действует Божественное Сознание, чтобы все больше и больше проявлять себя и в конце концов сбросить свои обманчивые покровы. Поэтому и говорится, что мир призван выразить Божественное.
Письма о Йоге, с. 9 (SABCL, 22)
Несознательное представляет собой как бы обратное, перевернутое отражение высшего Сверхсознания и обладает таким же абсолютным бытием и самопроизвольным действием, но это бытие погружено в состояние глубокого самопоглощенного транса, в бездну собственной бесконечности.
Жизнь Божественная, с. 550 (SABCL, 18)
Подсознание (Подсознательное) — термин интегрального мировоззрения Шри Ауробиндо:
Подсознательное в человеке является наиболее удаленной границей нашего скрытого внутреннего бытия, где оно соприкасается с Несознательным; это тот уровень человеческого существа, на котором Несознательное силится обрести полусознательную форму. Поверхностное физическое сознание также, когда оно погружается с бодрствующего уровня и деградирует к Несознательному, опускается в это промежуточное подсознание. Или же, с другой точки зрения, эта нижняя часть нашей природы может быть описана как преддверие Несознательного, через которое его формации поднимаются на уровень нашего бодрствующего сознания или нашего сублиминального существа.
Жизнь Божественная, с. 422—423 (SABCL, 18)
Подсознательное в обычном человеке включает бОльшую часть витального существа и физического разума, а также скрытое сознание тела.
Письма о Йоге, с. 898 (SABCL, 23)
Психея (от греч. Psyche — душа, дыхание, жизнь, дуновение) — в античной мифологии олицетворение души как дуновения, дыхания жизни. Дыхание человека связывали с ветром, вихрем, крылатыми существами. Представлялась в образе бабочки или молодой девушки с крыльями бабочки. В искусстве был очень распространен сюжет о единении Амура и Психеи — Аллегория заключалась в;том, что только соединение любви земной (Психеи) и;небесной (Амура) позволяет смертным достигать божественных высот Олимпа. В английском языке Psyche означает и Психею, и душу, и Шри Ауробиндо в «Савитри» использует это слово в обоих его значениях, говоря о «небесной душе-Психее» (the heavenly Psyche) (VII. 2, с.;487).
Савитри (ударение на первое «а») — в индийской духовной традиции воплощение стихотворного размера гаятри, дочь бога Солнца Сурьи, жена верховного Творца Брахмы — то есть его творческая Сила-Шакти; в легенде из Махабхараты дочь царя Ашвапати, возлюбленная и затем жена царевича Сатьявана. По словам Шри Ауробиндо, в символическом смысле С. — это «Божественное Слово, дочь Солнца, богиня верховной Истины, которая нисходит и рождается во имя спасения мира». В «Савитри» Шри Ауробиндо раскрывается символизм С. как воплощения Божественной Матери, пришедшей освободить душу мира от власти смерти и неведения.
СатьявАн — в легенде о Савитри из Махабхараты сын царя Дьюматсены, возлюбленный и затем муж царевны Савитри; на санскрите его имя буквально означает «несущий в себе истину, приверженный истине, стремящийся к истине; правдивый, выражающий истину». По словам Шри Ауробиндо, в символическом смысле С. — «это душа, несущая в себе божественную истину бытия, но низошедшая во власть смерти и неведения». В «Савитри» Шри Ауробиндо раскрывается символизм С. как души мира, которой в единстве с Присутствием и Силой Божественной Матери, олицетворяемой Савитри, предстоит утвердить в мире жизнь божественную.
Сублиминальное — термин интегрального мировоззрения Шри Ауробиндо. Согласно Шри Ауробиндо, то, что мы обычно считаем своей личностью, является лишь наиболее внешней, поверхностной формацией нашего, по сути, безграничного существа. Поэтому эту формацию сознательного существа, которую мы обычно считаем собой, Шри Ауробиндо называет фронтальной личностью. Выше уровня фронтальной личности лежат недоступные нашему восприятию в обычном сознании уровни Сверхсознания (Сверхсознательного); ниже уровня нашей фронтальной личности лежат тоже недоступные нашему восприятию в обычном сознании подсознательные уровни и еще ниже — уровни Несознания (Несознательного). Между Несознанием и Сверхсознанием как бы за нашей фронтальной ментально-витально-физической личностью простираются уровни внутреннего ментального, витального и физического сознания, а также поддерживающий их план психического, или нашей истинной души. По отношению к ним Шри Ауробиндо использует определение subliminal, которое, с!
огласно Шри Ауробиндо, обычно употребляется в английском языке в отношении «всех частей [человеческого] существа, которые не находятся в [нашем] бодрствующем поверхностном сознании». Чтобы отличить это слово от его общепринятого в английском языке значения, на русский язык его принято переводить как «сублиминальное», и такой перевод вошел в употребление как термин мировоззрения Шри Ауробиндо.
Существует сублиминальное «я» по ту сторону нашего поверхностного бодрствующего ума, отнюдь не несознательное, но вполне сознательное, более великое, чем наш бодрствующий ум, наделенное удивительными способностями и способное на гораздо более уверенную деятельность, осознающее наш поверхностный ум, хотя тот и не осознает его.
Супраментальное Проявление, с. 261 (SABCL, 16)
Наше сублиминальное «я» не является, подобно нашему поверхностному физическому существу, результатом энергии Несознательного; оно является планом, где встречаются сознание, которое выявляется снизу в ходе эволюции, и сознание, которое низошло свыше для инволюции. В нем имеется внутренний ум, внутреннее витальное существо нас самих, внутреннее или тонко-физическое существо, более обширные, чем наше внешнее существо и природа.
Жизнь Божественная, с. 425 (SABCL, 18)
* * *
Другие Песни и фрагменты эпоса «Савитри», а также другие поэтические произведения Шри Ауробиндо в моем переводе читайте у меня на странице, а также на моем сайте:
www.savitri.su
Часть I «Савитри» также читайте у меня на странице стихи.ру:
http://www.stihi.ru/avtor/ritam1&book=24#24
Другие Песни Части II:
http://www.stihi.ru/avtor/ritam1&book=26#26
Полный текст эпоса на английском, а также другие труды Шри Ауробиндо в подлиннике можно загрузить на сайте Ашрама Шри Ауробиндо:
www.sriaurobindoashram.org