Штормило море среди взгорья,
Вздыбая гребни пенных брызг.
И было в ссоре с брегом море,
И подан в суд на гору иск.
И вынес суд: скала виновна,
Что сдержит страсть воды и спесь.
И что гордыня не свободна:
Залить не может берег весь.
Под рокот волн, под стоны чаек,
Как хлесткой плетью на скаку,
Под шелест ракушек и галек
Хлестали волны твердь-скалу.
Вот буревестник ослепленный
Крылом касается волны,
Он тоже гордый. Не покорный,
Проситель бурь у темноты.
Вся суета морской пучины
Кружилась вихрем на балу,
Подняв со дна всю грязь из тины
И все бросала на скалу.
А что скала? –– Она спасала,
Держала страсть воды собой,
И все терпела и молчала ––
С победой выдержала бой.
Избавив берег от безумья,
От страсти бешеной волны...
Ей мстили гребни, плети-зубья:
Точили камни у скалы.
Тверда скала –– ей это в норму,
И ей назначено: стоять!
И плеск воды (другую форму)
Скала не может не сдержать.
Кто к ней прилепится для жизни:
Моллюск, к примеру, он не краб,
Не хищный баловень капризный...
Кто чем живет –– тому и раб.
Кто просит бури, обозленный
И лишь взирает свысока,
Кто страстью смертной ослепленный ––
Течет кровавая река.
Нас тянет пенистое море
К своим бушующим волнам,
И там, где страсть –– там боль и горе...
Как много в жизни надо нам!
Успеть пожить, успеть нажиться
И чашу полную испить,
Как море в шторм: всегда стремится
Всю страсть свою на сушь излить...
Потом погладит, успокоясь,
Собой встревоженный песок,
И с примирением, не ссорясь,
Обнимет край скалы кусок,
И примет мягкою волною
Свой путь –– пленительный закат,
И чуть вздыхая синевою,
Раскается за бурю-ад.
Что взволновало? Сильный ветер?
Злой дух на темном скакуне?
Что вздумал он и что наметил?
Что он пристал к морской волне?
Нас тянет море синевою,
В нем цвет небес, и ширь, и гладь...
Обнимет нас Господь волною,
Блаженно море: благодать!
Когда на море бриз –– красиво!
И ветер в парус, мир и свет,
И страсти нет, и нет спесивых,
И много-много длинных лет!
И Божий Дух в сердцах послушных:
Кипит взволнованная кровь
Не штормом в море у тщедушных –
Волнует Божия Любовь!