Отрывки из формалистической поэмы
Под сочельник я случился,
закричал, отпочковался,
с частью части разлучился,
в части часть скучать умчался.
***
В чём чистейшая предтеча?
Изначально ли молчанье?
Что печален, человече?
Очутился не случайно
ты во чреве чёрной ночи.
Хочешь ли постичь причину?
Подчини печаль-кручину
вечным чувствам, а не прочим.
***
Чёрт рычал в чертогах чёрных -
и взлохмачен, и всклокочен,
и измучен. Что-то чёрту
с человеком мрачно очень...
***
Человек чего-то хочет:
чуда, чувств, очарованья...
Человеку чёрт бормочет,
шепчет... Мечется, хлопочет,
впечатления, мечтанья
подчиняя чёрным чарам.
«Чем увлечь, чтоб в человеке
чистота не зазвучала,
чтоб отчаялся навеки?»
***
Чёрт подручных обучает:
«Чувства чистые топчите!
Человеки одичают!
К чванству лучших приучите!
Очерните честь девичью,
чтобы чувственным началом
неприличного наличье
в человеке обличала!
Девочки, червонцы, чеки
даже честных подчиняют.
Впрочем, что-то в человеке
и о вечности мечтает».
***
Чернь, чиновники, чинуши
часто чёрту сопричастны...
Очерствев отчасти, души
к чистым чувствам безучастны.
***
Ну-ка, хлопчики, подь на рыночек!
Отчебучте-ка нам вприсядочку!
За червончик ли, за полтинничек...
Разворачивай что ль трёхрядочку!
***
Колпачки, платочки, напёрсточки!
Эй, молодчики, околпачивай!
Пачка рубчиков или горсточка,
знай, карманчики выворачивай!
***
- Я с привычками необычными...
Хочешь девочку? Очи чёрные!
- А оплачивать? - Всё наличными...
заграничными, прокопчёными...
***
Балалаечки да бубенчики,
перезвончаты, зазвучите-ка!
Были мы вчера точно птенчики.
А сейчас вы нас не учите-ка!
***
Чёрт о черни.
Чернь черна, чернее ночи.
Чернь отчаянна и хочет
подчиненья, чести, счастья,
чар, починов обличенья,
почитания, участья,
чистоты вероученья,
честных чинного молчанья,
балалаечки звучанья,
чеков пачками, наличных,
не червонцев - заграничных,
хочет чавкать чечевицей,
часто чует, что лечиться
у врачей пора столичных.
Что почём, ей безразлично.
Чернь ничтожна, но, дичая,
всё ворочает, и случай
черни чёлн не раскачает.
Величава и могуча,
чернь плечами кровоточит,
под бичами чернь не хочет
бычить члены и, рыча,
точит меч и чает час.
Числю я противоречья
чтящих челядь беспричинно,
под речами, под картечью
доброчтивых, благочинных,
первачом разгорячённых,
причитающих, везучих,
чудных, чуждых, удручённых,
незадачливых, колючих.
По кочевьям при лучинах
средь лачуг, чуланов, чумов
точит чёрный червь кручины
тех, кто чает счастья, чуда.
Почервлёной черпай чашей
из чанов печали вечной...
Печенеги ли, кочуя,
Чингисхан, бренча мечами,
или полчища Кучума
ту печаль в чаду зачали?
Обличают, впрочем, чёрта,
чьи бесчисленны причуды.
А Ильич ожесточённый?
Паралич... Почти не чую
черни чистого начала.
Ах, о чём, о чём кричу я?
Что зачато, то зачато.
Человеки пусть врачуют
человека. Он испорчен,
незадачлив и беспечен.
Что ему чума и порча,
что кончина или вечность!
Человека волчьи очи
нечистот незамечают,
что в ручьях вонючих, в почве.
О, замучился, кончаю.
Почерк мой у человека.
Скучно, скучно, хоть в пьянчуги...
К чёрту лавочки, харчевни
и кочевья, и лачуги.
Я умчусь и не иначе!
Без меня всё обречённо.
Эй, карету, то есть клячу!
С богом, то есть, тьфу ты, с чёртом!
***
В начале чья звучала речь?
И чьё очарованье вечно
нас подчиняет безупречно?
Причину всех причин привлечь
я не в мечтаниях учусь.
Иначе что? Мученье чувств.
ЯК до 1994 года