Вот уже мне и сорок четыре
Накидал отрывной календарь.
Я один в полутёмной квартире,
На столе самогон да сухарь.
В жизни было всего не по-детски,
Посижу, подобью козыря.
Да дружков своих вспомню соседских,
Растворившихся в концлагерях.
Вспомню маму, наш домик, открытый
Всем ветрам на высоком юру.
Как шумел самовар наш сердито
Каждый день во дворе ввечеру.
Вспомню день, когда танки с крестами
Ворвались в тихий хутор с реки.
Вспомню плачущих баб, и как стаями
Уходили в леса мужики.
Медсестру вспомню, Катьку-милаху,
Партизанскую нашу любовь.
Вспомню то, как солдатской рубахой
Останавливал бьющую кровь.
Вспомню плен, да концлагерь немецкий,
Как и выжили - видно, есть Бог!
Три побега, и лагерь советский,
Где опять-таки чудом не сдох...
Ну, а вышел - кому же ты нужен?
Дали справку да литер - езжай!
И ни внуком, ни сыном, ни мужем,
Покатил по железке в Можай...
Вспомню Надьку, доярку колхозную,
Что от тифа лечила в бреду,
Да унёс тиф её ночью звёздною
В пятьдесят позабытом году.
И проходят рядами призраки,
И стекает слеза по щеке.
И наколки - как характеристики,
На груди и на правой руке.
Пусть во время жестокой бессонницы
Каждый день - на особом счету!
И всё ниже и ниже клонится
Голова моя в белом цвету...