Под сенью дуба векового сидел кобзарь*,
певец полей,судьбы своей и вдохновенья.
И кожей, сердцем проникал в знакомый
сладкий вкус порывов дуновенья...
Легонько ветер шевелил седины чуба,
вороного. И он всё глубже вспоминал
места селенья дорогого: свой дом,
где он родился, рос; семью и мать,
и батюшку родного. Кобза*,- бессменная
подруга дорог, печали и судьбы,- ему
негромко навевала и песни,и души мольбы.
Она в напевах затихала, и сердце часто
замирало. И слёз безудержный поток
стремился по воротнику, исшитом, коллерОм****
привычным. "Чёрвоный- то любовь,А чёрный -
то печаль". Их также два на рукаве, и два
в душе.(Так шила мати вышиванку).
Всегда вставала спозаранку, когда
ще й пИвни не спивалы .***
Он слушал кобзу. Она тихонько
напевала, куда "водила без вести судьба,
и как вернулся на свои пороги".
Что видел он. Что слышит он теперь? ...
И пела кобза молодость певца; земли родной
долины; Славутич*-(Днепр, бурную --реку).
И часто сердце замирало. Где он гулял с
отцом, бывало. Он слушал родину свою:
цветущую садами сплошь. Где Днепр ревел,
стонал... широкий. Сердитый витер ветки
гнул... И он тихонечко заснул. Что видел
он...? (На берегу той смерть-реки сидели
с миром рыбаки. -Про то видение не раз
слагали мужики рассказ, как кто-то мокрый
из кустов к ним вышел на огонь костров; как
осушил молчком одёжу. И всё молчал. ...
И только месяц уж на небе тихонько в облаках
мятежных бесшумным чёлном проплывал. ..)
Об этом вечере рассказ живёт в том месте
и сейчас."Плыл чёлн. Исчез. Весь мокрый
человек тихонько вышел из кустов. Он был
готов припасть к огню. Склонил он голову
свою. Одежду молча обсушил, без слов...
Склонился над костром .(Но мы о том уже
сейчас продолжим точно наш рассказ).
Он видел сон, где бурные потоки; где
чёлн стремился одинокий. На вёсла кормчий
нажимал. И к берегу реки стремился,чтоб
отдохнуть на берегу. Привычно синь реки
сияла, играли волны, серебрясь,и облака
по небу плыли, легонько к лесу наклонясь.
Чёлн плыл упрямо к бережку. Уж недалёко
лес виднелся,и избы редкие чернели у края
леса. И приветы готовил кормчий в сердце
где-то, чтоб жажду-голод утолить и страх
пучины удалить. Он приложил свои усилья,-
чёлн сразу в воду накренился отяжелел,
стал опускаться в глубину. Так улово***
воронкой сильной встряхнуло все его усилья,
и чёлн в мгновенье погрузился в немую
глубину. Где чёлн? Где кормчий? Не видали..
Уж ночь редела.Тихо утро приближалось.
Заря лениво просыпалась. Лес пробуждался.
Рождался гомон птиц. Едва заслышав шум
прелестный,-летит уж соловей, известный
друг полей, укрытых туго нивой славной,
и вольных рощ, лесов-дубравных. Едва лишь
луч послал привет,летят вороны на обед.
Вот рыбаки раскрыли лихо свой трофей,-
уху с ершей да карасей. Ломают каравай в
мешке гремящем. И тут уж не зевай, лови
ерша в котле горячем. Вдруг кусты ракиты
закачалось,зашевелились. Нетвёрдой поступью ,
шатаясь, явился человек. Почти в чём
мама родила. Весь мокрый. Рукой одной
оберегаясь от бликов яркого костра, присел.
Сушил одёжу. Молча. Тихо. По сторонам,-
на реку, на ракиты не глядел. Как будто
был он не у дел. Стал одеваться. В этот
миг из-за кустов хлопок раздался. Тихо,
склоняя голову на грудь,легко опёршись
об колено, гость также тихо на земь пал
лицом в траву. И снова тишина укрыла
путь челна, и глуховатый взрыв. Казан
пустой висел над углями костра. Плыл
месяц, повторяя путь чёлна. Но пусто
было у костра. Лежал лишь путник
утомлённый да луч случайный фонаря
искал кого-то у костра, уже потухшего...
Внезапный выстрел из ракит.. И юный
тополь-человек угас вечернею свечой.
Да смутно слышал,бандурист, как будто
тихо шла молва, что где-то ночью у
реки была беда. Что, мол ,в беде замешан
был НКВД, что ловят ссыльных и холопов,
недавних крепостных крестьян. Потом
заграили вороны,и закружился снег.
Снег... Как-будто зимним вечером
на хуторе "Диканьки". Кобзарь привстал.
Провёл рукой по струнам кобзы*, и
тихо молча загрустил.
С
Продолжение ... следует
*) кобзарь,- укр.,от - кобза( бандура, муз. инстр.). Кобзари - певцы народные и для народа своего.Странствующие певцы, часто слепые.
**) Славутич,- река Днепр, от слова "славить". Славяне по берегам реки
расселялись и утрами-вечерами славили воды её и богов,что дарили силу и волюшку ; защищали от ворогов и набегов. Не переплыть им было реку бурную.
***) Колер,укр.- цвет
****) Цитата из повести "Страшная месть" (1831 г.) (входит в книгу "Вечера на хуторе близ Диканьки") русского писателя Николая Васильевича Гоголя (1809 - 1852). Часто мы применяем эту фразу о чем-то большом, широком. Гоголь описывает мощь Днепра (гл. X):
"Чуден Днепр при тихой погоде, когда вольно и плавно мчит сквозь леса и горы полные воды свои. Ни зашелохнет; ни прогремит. Глядишь, и не знаешь, идет или не идет его величавая ширина, и чудится, будто весь вылит он из стекла, и будто голубая зеркальная дорога, без меры в ширину, без конца в длину, реет и вьется по зеленому миру. Любо тогда и жаркому солнцу оглядеться с вышины и погрузить лучи в холод стеклянных вод и прибережным лесам ярко отсветиться в водах. Зеленокудрые! они толпятся вместе с полевыми цветами к водам и, наклонившись, глядят в них и не наглядятся, и не налюбуются светлым своим зраком, и усмехаются к нему, и приветствуют его, кивая ветвями. В середину же Днепра они не смеют глянуть: никто, кроме солнца и голубого неба, не глядит в него. Редкая птица долетит до середины Днепра1. Пышный! ему нет равной реки в мире. ..."