Принял на грудь. Написал барахло.
Посыпал на раны души натрий-хлор.
Потом захотелось от боли взвыть —
толку ль? Ты лучше на Волгу выдь:
там раздаётся народный стон —
словно бомбу мощностью в сто мегатонн
сбросил спьяну тупой кретин.
Нас убивает скука. Лошадь убил никотин.
Отчего я о лошади вспомнил вдруг?
Лошадь бежит по кругу. Нас убивает круг.
Круг забот. Круг семейный. Порочный цикл.
"Нас убивает вечность!" — кричал Перикл.
Мудрость — удел столетних Тортилл.
Спор любой разрешит тротилл.
"В чём смысл жизни?" — гадает тля —
"Я существую... ради? во имя? для?"
Ей Шопенгауэр вторит: "Тля!
Нет в мире счастья — есть воля, бля!
Воля к жизни! Двигатель всех культур..."
Тля ему отвечает: "Merci, Артур!"
— Эй, Заратустра, чего молчишь?
— Да что тут скажешь уже, после Ницш?
Гегель, Бебель, базар, вокзал...
"Вор должен сидеть в тюрьме!" — я сказал!
— Это не ты сказал, а Жеглов!
"Жизнь — это сумма пустых углов..."
— То же мне — великая теорема Ферма!
Разум — темница. А жизнь — тюрьма.
— Жизнь — тюрьма? Что же такое, смерть?
— Смерть — амнистия, это право посметь
наконец-то покинуть порочный круг...
— Лучше взгляни на зелёный луг!
Тоже круг — разноцветья, пахучих трав...
Жизнь прекрасна! Скажи, я не прав?
— Ты банален... Возможно, ты прав... на треть.
Главное — неизбежность. И тут побеждает...
Спать!