Её губы были как растопленный воск, такого ужасного, болезненного цвета. Лицо было искажено злобой и страданием. Её руки, эти дрожащие тонкие пальцы с гнусными, маленькими розовыми ногтями, напоминали увядшие цветы. И эту девушку не назовёшь дурной, скорее, она даже была красива, но Страдание выело её глаза и до такой степени изувечило полубезумной судорогой лицо, что теперь эта ссутулившаяся фигурка наводила страх своей мистической мерзостью на любого.
— Рано или поздно тебе придётся стать лицом к лицу с тем, что сейчас прячешь от себя,- шипело это странное существо,- и признаться себе... Ты же видишь...
— Нет.
Ему не хотелось даже и смотреть на неё. Он помнил эту женщину другой, и то, что рисовала его память, делало ещё ужаснее ту, что он видел пред собой сейчас.
— Но...
Она робко проглядела на него, и этот взгляд снова ранил, потому что напомнил о том, какой она была раньше.
— Нет.
Повисло липкое, гнусное молчание. Молчали оба. Он отвернулся к окну (только чтобы не смотреть лишний раз на неё).
Вдруг... что-то неуловимое стало меняться. Как будто холодная струя воздуха пробежала от пола до потолка этой комнаты, пропитанной Страданием. Он почувствовал это даже со спины. Заколка в виде чёрной змеи с агатовым глазом выпала из волос женского существа, отпустив на волю поток тёмных манящих волн. Это словно отрезвило её, заставило вдохнуть. Она сжала руки в кулаки. В глазах её блеснул прежний лукавый адский огонёк. Локоны съехали с плеч, обнажая броские ключицы с почти фианитовыми венами на них. Губы приоткрылись, и лицо вдруг осветилось улыбкой, похожей на сахарную пудру; улыбкой, пришедшей из тех далёких времён, когда они были счастливы - так счастливы. И она, вдруг став на несколько мгновений сильной и красивой, как прежде, вдохновлённо и нежно произнесла:
— Но я люблю тебя...
Он смотрел на неё оторопело и видел вновь ту красоту, что заставила его любить. Он любил её ту, но благодаря этому только сильнее осознавал ложность чувств и бессмысленность любого слова, что сейчас будет сказано.
— ...и я не могу жить без тебя,- звенящим от слёз голосом разрезала она тишину комнаты.
— Так умри,- ответил он холодно и снова отвернулся к окну.