... и тишина со мною говорит
десятками незаданных вопросов;
... и тлеет жизнь горящей папиросой;
... и кто-то там в затылок мне глядит
из облака повисшего напротив;
и верю я - всё будет точно так,
как мы с тобой однажды нагадали;
умаслив душу мудрыми словами,
поверили - повержен древний враг,
и все пути открыты перед нами;
мы шли вперёд, наивны и юны,
вращая землю голыми ногами;
и воспаряли голуби над нами,
как ангелы небесной чистоты,
что так легко грехи нам отпускали;
одних уж нет, другие без затей
всё так же скучно вечность коротают
в делах и детях, выстроив детали
в назойливо жужжащий механизм;
... а я всё жду с котомкой на вокзале;
... и тишина со мною говорит,
присев на край растрёпанной постели;
чем оправдать себя? как вызвать сожаленье?
когда душа смеётся и вопит:
как здорово, что мы с тобой сумели
пройти насквозь все сорок долгих лет,
затылком ощущая божий шёпот;
кто также глуп, что повинуясь року,
строчит с ухмылкой дерзостный памфлет,
и верит, будто движется к истоку;
затейлив путь, ведёт всегда кругом,
срезая там, где можно не вернуться;
богатыри, столпившись на распутье,
решают - куда нынче побредём?
хотя спросить им надобно у солнца;
я научился слушать тишину,
но не нашёл достойного вопроса;
пускай дымит пока что папироса...
и я тихонько в сторону бреду
под взглядом облака, висящего напротив.