Сорванцом росла Машутка,
Не девчонка – чистый бес,
Отвернешься на минутку
Дух ее давно исчез.
Во дворе затеет драку,
Разобьет соседу нос,
Обзовет шутливо бабку,
В сельсовет опять донос.
На собраньях председатель
Маму строго пожурить:
«Никакой ты воспитатель,
Дочь не можешь присмирить»
Как всегда, опустит плечи,
Со щеки смахнет слезу.
Носит ветер злые речи,
Словно гром гремит в грозу.
А придет домой уставшей,
Переступит лишь порог,
Дочь, так рано взрослой ставши,
Испекла уже пирог.
Поцелует маму в щеку,
Нежно за руку возьмет…
Что теперь ругаться проку?
Слов сердитых не найдет
Лето было то сухое,
Сено сложено в стога,
Время выдалось лихое –
Вдруг пришла в село беда.
Озарило ночью поздней,
Ярким светом за окном,
Столб огня из леса грозный,
Надвигался на село.
Подняла тревогу Маша,
Камнем стекла бьет в домах:
«Эй, горит конюшня наша»
Пламя кинулось в стога.
В стойлах ржут в испуге кони,
Отопрет им Маша дверь,
От пожара прочь их гонит,
Спасены они теперь.
В спешке брошены жилища,
От угара чуть дыша,
Потеряла, маму ищет,
Слышит стоны малыша.
Полыхает в доме крыша,
Черный дым стоит столбом,
Плач становится все тише..
Сквозь завесу Маша в дом.
Отыскала там мальчонку,
Из последних детских сил,
Отдала в окно ребенка,
Тут огонь ее настиг…
Сорванцом росла Машутка,
Не девчонка – чистый бес,
Не хватило лишь минутки,
Крик ее в огне исчез.