127 сонет Шекспира в переводе Маршака
1
Прекрасным не считался чёрный цвет,
Пока Малевич не открыл глаза нам.
Картины этой ценность. В чём секрет?
Квадрат в цене, как гобелен с лавсаном.
Но почему он это написал?
Он не квадрат, он чёрный цвет прославил.
И чёрный цвет над всеми стал вассал,
До этого, цвет нежный миром правил.
Цветные краски день, а чёрный - ночь,
Красивое искать вошло в привычку.
Никто не сможет это превозмочь,
От наших глаз не скрыть, как в клетке птичку.
И лишь тогда ложь правдой заменили,
Когда на свете красоту ценили.
2
Когда на свете красоту ценили,
Тогда нажива целью не была.
Но всё прошло, честь, совесть обронили,
Краса, удар весь на себя взяла.
Себя, звездой считает каждый пятый,
Картины пишут все, кому не лень.
Никто не хочет в жизни быть распятый,
До времени, свою отбросить тень.
По головам, по трупам пробираясь,
За славой, чтоб подняться выше всех.
Мазню прилюдно выставить стараясь
Как оценить? Картины просто смех.
Любите красоту, простой завет,
Но, видно, изменился белый свет.
3
Но, видно, изменился белый свет,
Не красота, а раритет в почёте.
Из прошлого, художник шлёт привет,
Об этом вы в архиве не прочтёте.
У Айвазовского все тёмные тона,
От этого они не стали хуже.
Черпал он, краски лучшие со дна,
Вся красота картин видна снаружи.
Где буря, гром, шумит "Девятый вал",
И управлять стихией не по силам.
Там в унисон с волною ветра шквал,
В морях крестов не ставят над могилой.
Себя искусствоведом возомнили,
Прекрасное подделкой очернили.
4
Прекрасное подделкой очернили,
И всем сказали, лучше всех, Дали.
Себя искусствоведом возомнили,
Работы лучшие в архив ушли.
Сегодня нелегко добиться славы,
И очень редко верх берёт талант.
Кому-то пьедестал, кому подставы,
И груз несёт по жизни, как атлант.
Чтоб очернить, достаточно лишь слова,
А он над ней работал много лет.
А новодел навёл маск`и, готова,
В искусстве не оставит этот, след.
Лишь чёрному присуще пустота,
С тех пор как все природные цвета.
5
С тех пор как все природные цвета,
Под кистью оживали постепенно.
Прославиться, прошла, чтоб нищета,
Сидел, художник, время ждал смиренно.
И вот настал, тот истины момент,
Когда картину, толпы окружают.
Какой ещё вам нужен аргумент?
Хорошие с годами дорожают.
Во всей картине, чёрный основной,
Есть белый цвет, но он второстепенный.
Смешении цветов, всему виной,
Над яркими, цвет чёрный стал надменный.
Сейчас в любых цветах оттенок тёмный,
Искусно подменяет цвет заёмный.
6
Искусно подменяет цвет заёмный,
И ценится дороже, чем алмаз.
Три Д вошло в понятие объёмный,
Хоть что-то есть приятное для глаз.
И если по музею мы пройдёмся,
Нет своего, всё больше плагиат.
Всё видим, но себе не признаёмся,
Искусствовед был этому лишь рад.
Любителей искусства и случайных,
Из зала в зал ведёт экскурсовод.
Он знает много мест для многих тайных,
В запаснике картин, как в улье сот.
У лже художников сбылась мечта,
Последних прав лишилась красота.
7
Последних прав лишилась красота,
Чтоб оценить, нужна любовь к искусству.
Кто занял в зале лучшие места?
Их заживо отправить всех к Прокрусту*.
На чёрном поле колосится рожь,
Не видел сам бы, не поверил в это.
Ночь тёмная рождает страх и дрожь,
Пусть не цветного, всё же ищем света.
Всё так и есть и видно не спроста,
Цвет`а нас поражают, словно яды.
Бывает, слов лишает красота,
Красивое притягивает взгляды.
Не так заносчивой была и скромной,
Слывёт она безродной и бездомной.
8
Слывёт она безродной и бездомной,
Не обобщаю это, как пример.
У всех в душе, как в комнате укромной,
На свой, оценит каждый, глазомер.
Возьмутся оценить одну и ту же
И выскажут нам мнение своё.
Работы есть и лучше, есть и хуже,
Не новодел у нас в цене, старьё.
Весь дар вложил, любви своей огромной,
Нашёл для музы место на холстах.
И пусть невзрачной выглядит и скромной,
В картине краски на своих местах.
Не зря идёт об этом разговор,
Вот почему и волосы и взор.
9
Вот почему и волосы и взор,
С ума сведут красой своей, мужчину.
Ум, давит красоту, как приговор,
Пойти за ней мы ищем все причину.
Блондинка иль брюнетка всё равно,
И красота здесь не играет роли.
Поможет выбор сделать нам, вино,
И заставляет выдать все пороли.
Невеста в платье белом, как мечта,
На женихе, как смоль, костюмчик чёрный.
Но есть такие, нет на них креста,
Цветной оденет, в этом он проворный.
Длина и цвет волос, мои короче,
Возлюбленной моей чернее ночи.
10
Возлюбленной моей чернее ночи,
Зональный с переливом по длине.
Нет, чтоб на кухне, с волосом пророчит,
Краса красой, но это не по мне.
Придумали какую-то диету,
А мне, мужчине, мясо подавай.
И не одну, да пожирней котлету,
Не овощи, побольше каравай.
Мы любим всех, красивых, некрасивых,
Кто полных любит, кто-то и худых.
Покладистых хотим, но не спесивых,
Где нет еды, любовь удар под дых.
Цвет чёрный, властный любят до сих пор,
Как будто носят траурный убор.
11
Как будто носят траурный убор,
Картины, опоясаны багетом.
Негласный у брюнеток договор,
Блондинок не одаривать советом.
И каждый цвет по-своему хорош,
Один чудак, сорвав картину скомкав.
Нельзя вот так, с размаха и под нож,
Должны оставить что-то для потомков.
Талант понять, достаточно одной,
По вернисажу ходит гордый критик.
А лже художник, словно заводной,
Мою, мою возьмите, просто - нытик.
Скучает он по ним, кто зубы точит,
По тем, кто краской красоту порочит.
12
По тем, кто краской красоту порочит,
Не счастья, скупости идёт слеза.
Художник пишет, и под нос бормочет,
Картина эта застит всем глаза.
Всегда цвет`а воюют чёрный с белым,
Художник не поймёт, какой спасать.
Зимою нарисует овощ спелым,
А летом может зи`му описать.
Висит картина, словно царь на троне,
Тревогу кто-то видит, кто покой.
Квадрат один завис на белом фоне,
Не гнался он за славой, он такой.
И в этом есть характера черта,
Но так идёт им чёрная фата.
13
Но так идёт им чёрная фата,
Художнику фанаты потакают.
Как листья осыпаются с куста,
Так у картины взгляды опускают.
На выставке два критика сошлись,
Друг, с другом о картинах, рассуждая.
В одно их мысли, в целое сплелись,
Стоят они, чего-то ожидая.
Цветные краски, первый, возвышал,
Другой о чёрном говорил с любовью.
Экскурсовод стоял, им не мешал,
Прикладывая палец к изголовью.
Летят от спора слюни изо рта,
Что красотою стала чернота.
14
Что красотою стала чернота,
Нельзя Малевича считать виновным.
Нет на распятье у таких Христа,
И неподвластны прихотям любовным.
Кто красоты лишён, живут во тьме,
И в основном по жизни одиноки.
Пусть я брюнет, но речь не обо мне,
Цвет`а не могут выявить пороки.
От мнения зависит, от него,
У всех свои, но множество похожих.
Ответ решить не может, одного,
Спросить об этом нужно у прохожих.
Любой даст положительный ответ,
Прекрасным не считался черный цвет.
Магистральный сонет
Прекрасным не считался чёрный цвет,
Когда на свете красоту ценили.
Но, видно, изменился белый свет, -
Прекрасное подделкой очернили.
С тех пор как все природные цвета
Искусно подменяет цвет заёмный,
Последних прав лишилась красота,
Слывёт она безродной и бездомной.
Вот почему и волосы и взор
Возлюбленной моей чернее ночи, -
Как будто носят траурный убор
По тем, кто краской красоту порочит.
Но так идёт им чёрная фата,
Что красотою стала чернота.