"На прошлой неделе мы с Василь Иванычем ... спасали. Всех подробностей раскрыть не могу, иначе тогда мне пришлось бы тебя деинсталлировать. Эй, Пантелеймон! Ты меня слушаешь или на титьки пялишься?" - грозно вопросила Аннычка, расстёгивая кобуру именного маузера. " Да слушаю, слушаю я", - поспешил ответить Пантелеймон Фёдорович, торопливо, но с откровенной неохотой отводя взгляд от вздымающихся полушарий из глубины прорезиненного декольте.
"Значит слушай дальше, - продолжила Аннычка чуть потеплевшим голосом. - Спасли мы значит ..., отдохнули немного на Бали и получили новое задание от верховного командования: вернуть ... на её историческую родину. И..." " Какая же ты у меня, Аннычка, славная! Век бы на руках тебя носил да любил пуще прежних всех за твоё сердце доброе и душу нараспашковую! - прощебетал Пантелеймон, робко обхватывая талию орденоносной подруги. Чудом избежав форматирования операционной системы своего головного процессора за то, что прервал речь Аннычки на полубукве, он продолжил с глупой улыбке на счастливом лице слушать очередную череду небылиц. А что ещё остаётся делать, если вам в живот упирается маузер?
Спустя два месяца в есна, вопреки ожиданиям, не принесла никаких перемен. Ни в личной жизни, ни в общем — Пантелеймон устал ждать продолжения развития событий. Складывалось впечатление, что у сценариста высохли чернила в клавиатуре или мысли в голове не вышли из зимней спячки.
А Пантелей так надеялся хоть на какое то улучшение в чём либо. Но — нет. Улучшения происходили, но не с ним. Будто какой то злой рок схватил его за руку и упорно вёл по чёрной полосе, не давая никуда свернуть.
А может это испытание? Или расплата за недостойное поведение, неиспользованные возможности и прозябание в рутине ничегонеделания? Вопросы как постельные клопы впивались в кожу на затылке Пантелеймона и неприятно покусывали, вынуждая почёсывать зудящие места.
Анычка сказала, что всё будет хорошо. Так все обычно говорят. Дежурные, ничего не решающие слова. Обычно такие слова говорят человеку, чтобы хоть как то успокоить в безнадёжной ситуации. Пантелеймон читал об этом в одной книге.
И что теперь?- думал Пантелеймон. Есть ли смысл продолжать начатое или лучше вернуться в исходную точку и попробовать реализовать себя где то в другом месте? А время неумолимо уходит и решение нужно принимать уже со дня на день...
Комнатная троллиха Безинтина опять чего то наелась: окна в её комнате наглухо запотели, ковёр блестел от недопереваренного завтрака. В туалет вообще невозможно было зайти.
Но Пантелею приходилось мириться с этим, ибо по нелепой прихоти слепого случая Безинтина Хандраевна являлась единственной владелицей жилплощади, на которой вынужденно находился Пантелей в данное время.
Из коридора стали приближаться тяжёлые шаги: троллиха с урчащим животом еле сдерживая содержимое пищеварительной системы у выхода, осторожно пробиралась к туалету в сумерках умирающего вечера. Отстрелявщись и насухо вытерев дуло от пороховых газов, Безинтина скупо спустила вялую струю воды, которой явно не хватило для смыва отстрелянных гильз. Дверь она так и не закрыла. Прихватив пару сухарей со стола, она снова скрылась в соей комнате и вскоре в коридоре снова начала осыпаться штукатурка от её нездорового храпа.
Над окном почерневший карниз. На карнизе — поблекшие шторы. Нет возможности выбраться из... Скупая слеза цинично смыла четвёртую строчку, тут же вылетевшую из головы Пантелея и безвозвратно утерянную. Ууу, как же плохо иметь дырявую память, особенно если ты считаешь себя поэтом! Надо заметить, что поэтическое вдохновение в последние месяцы не озаряло мрачные мысли Пантелеймона Фёдоровича. Да и, если честно, у него просто отсутствовало желание что либо за рифмовывать. Какая то апатия, скука, равнодушие охватило его не и желало отпускать из своих объятий.
Анычка снова куда то уехала. Не звонила. Лишь изредка присылала краткие сообщения на ватсап.
Спасал только безлимитный интернет, позволявший бесплатно скачивать фильмы с торент трекеров и смотреть их в изобилии тихими, беспокойными вечерами после неблагодарной работы.
Троллиха тревожно зашевелилась на куче шкур нерасторопных тараканов, сваленных беспорядочно посреди её похожей на пещеру доисторического животного комнате.
Похоже, больше добавить было нечего. Поэтому, прихлёбывая кофе, Пантелеймон поставил жирную точку в конце предложения, сохранил текст в редакторе и чуть погодя выложил рассказ на сайте. Хоть что то лучше чем вовсе ничего, - так подумал он и продолжил смотреть «Дверь» - фильм с неподражаемым Мадсом Миккельсоном.
кадр из фильма "Сплит"