уходящие с каплями росы на руках
в леса.
заплутали следы их за перевалом.
они шли к своим берегам,
назад,
и в её волосах
жили искры костра и пепел.
я все песни планеты узнал,
но кому теперь спеть их,
за плечом оставляя озёра, горы и степи,
она шла шагом воина,
но пропажи холодных глаз
никто не заметил.
ветры били в глаза, грозы острые, как кинжал,
и куда бы ни вел компас,
впереди провал.
так разбей же обманщика об остова трёх скал!
пусть со стрелками сердце бьётся.
ты свободна,
а значит
твой час ещё не настал,
и в запястьях твоих
снежинками тлеет солнце.
и немного спустя
прорастут сквозь гранит эдельвейсы.
ведь при должном старании печали теряют в весе,
и беда испарится,
оставляя пространство для чудных запахов леса.
у тебя в грудной клетке живёт золотая птица,
и глаза у неё твои - ясный взгляд, как у мудрой принцессы.
выдохни свою боль,
выпусть в воздух её, крылатую,
покажи ей снега Тибета и солнце Ниццы.
мир захочет тебя счастливой - он станет больше
иль сожмется в тебе до размеров семянной крошки.
и рассыплются по щекам
розмариновые листки,
и в ладони твои
ткнутся дикие рыжие кошки,
приходя к тебе в двери
через зыбучьи пески.
на ключице одной млечный путь, на другой - луна.
может есть ещё жизнь во всех четырёх сторонах.
разбуди в себе изнутри
кайнозойский страх,
и застывшая в лёд вода
обернётся талой.
оглянись,
белокрылая,
ты смогла устоять
одна.
остальное за малым.