Шут балаганный восьмикратный шут,
язвительностью щедро он пропитан,
его язык лишён молчанья пут,
нередко образован он, воспитан.
Сарказм его стреляет прямо в цель,
он не боится вовсе наказания,
и вышибить способен даже хмель,
но вуалирует порой свои послания.
Над бездной зависает каждый день
и даже ночью, если это в праздник,
в сны забирается его смешная тень,
то обличитель он, а то проказник.
Советник он невольный короля,
и в барина внедряет свои мысли,
жонглирует он словом вуаля,
чтобы в пространстве мысли не повисли.
Умнейший человек в личине клоуна,
умеющий смешить и подражать,
способен притвориться он и дауном,
влюбить в себя, заставить уважать.
Имеет власть большую он нередко,
использует её хитро, умело,
и речью при желании может метко
разрушить чей-то замысел иль дело.
Пока что затаился он на время,
давно такую должность упразднили,
иначе разделил бы глав он бремя,
и многие б законы изменили.
В шутах сейчас нуждаются настолько,
что сами превращаются в шутов,
но трудно подсчитать пока что сколько
средь них правителей, друзей их и врагов.
Но превращаются они не в лучшем смысле,
а глупо и никчемно, примитивно,
с рабами-шавками над пропастью зависли
в безумном единении коллективном.