Объявление в Авизо

               
    " - Поль, можно, я задам тебе вопрос?
                У нас роман?
                - Нет..."
                "Коломбо"
 
     Ольга простудила горло. Осипший голос растерял все краски бархата, а бронхиальный скрип мог бы вполне проиллюстрировать проезжающие телеги на переднем плане в кино вместо шумовых спецэффектов.
     За окном тяжёлые тучи не справлялись с накопившейся влагой и ведёрно, под раскаты громы, обливали землю.
- Олюнь, ты? Ну, у тебя и голос! - телефонный звонок Виктории привнёс разнообразие в мрачные краски дня.
- Издержки ослабленного иммунитета, - вяло отозвалась Ольга.
- Слушай, я тут "Авизо" просматриваю. Есть интересная информация о продаже швейных машинок. Хороший импорт. Сейчас зачитать или вечерком самой заглянуть?
- Лучше вечером. Заодно и поболтаем.
     Звонок коллеги вернул к покупке. Ольга давно мечтала о комплекте постельного белья в ярко оранжевых настурциях. Виктория об этом знала и посоветовала лучше приобрести ткань "жатку", которую и гладить не обязательно. "Это обойдётся дешевле и можно украсить аппликацией или бантиками", - посоветовала практичная подруга.
- А где же, позвольте полюбопытствовать, моя дорогая, я ткань желанную куплю? - удивлённо спросила Ольга.
- Да ею сейчас весь рынок завален!
- И везде настурции? - разочарованно произнесла Ольга. Ей хотелось эксклюзива.
- Что ты! Нет, конечно. Расцветки всевозможные.
     Женщина вытащила материал, который незамедлительно приобрела после разговора с Викторией. И улыбнулась, разглядывая рисунок. Редкие бабочки между капуцинами придавали ткани ещё больше очарования. И если ей повезёт с объявлением, то будущий комплект постели улучшит настроение, связанное с сегодняшним недомоганием.
     Раньше она хорошо шила, но её швейная машинка осталась за наглухо заколоченной дверью той жизни, где имел место брак. Она очень любила мужа, считала, что счастливый билет, который редко вытаскивает женщина, достался именно ей. У них было всепоглощающее чувство любви. Они купались в нём, горели по ночам и восставали из пепла страсти, едва брезжил рассвет.
     Ольга была уверена, что её женский феномен заключается в том, что муж не изменяет ей. Но, вернувшись однажды от родителей не утром в понедельник, а в воскресенье вечером, она услышала женский смех, тихую музыку и воркование мужа. Что тогда было с ней? Несколько мгновений распятия на двери. Затем, придя в себя, нашла в сумке ручку и лист бумаги из записной книжки. Написала коротко: "Не ищи..." и также тихо ушла. Навсегда. Как говорят: "не взяв ни рубля, ни рубахи". Хорошо, что у неё был автомобиль, подаренный родителями.
     Если бы она осталась тогда, эта банальная, растасканная по анекдотам ситуация, могла бы обернуться примирением. Возможно, убив в себе всё и застыв до конца дней своих, она смогла простить его. Но она никогда бы этого не простила себе.
     Все его потуги найти её и объяснения терпели неудачу. Согласие на развод она выслала по почте. Через пару лет Ольга купила однокомнатную квартиру, чем была обязана и благодарна родителям.
    Возможно, тот стресс дал ей новый виток в жизни. Ольга неожиданно начала писать миниатюрные рассказы, которые находили пристанище во многих изданиях. Ей стала идти рифма - легко, ярко, самобытно. В общем, не было бы несчастья...
     Приход шумной Виктории, чаепитие, новости плотно загрунтовали неприятные воспоминания.
- Вот, смотри, - развернув толстый еженедельник, коллега протянула его Ольге, - Я фломастером обвела два наиболее интересных. Там"Зингер" и ещё одно название.
     И второе объявление:
                "Шв. машинка "Kohler". Недорого.
                телефон.
                Спросить Сергея Михайловича"
повергло её в шок. Ольга едва не взлетела со стула.
- Что с тобой? - удивлённо произнесла Виктория.
- Ничего, - ответила Ольга, - Потом...
- Да что с тобой? - Виктории показался неубедительным её ответ.
- Вика, милая, как-нибудь в другой раз, - сбивчиво проговорила она.
- Мне нужно идти, но оставлять тебя в таком состоянии...
- Со мной всё нормально. Спасибо тебе. Ты даже не представляешь...
       Это были координаты её бывшего мужа. Ольга ходила по комнате, лихорадочно соображая, что делать. Машинка, которую выставили на продажу, была любимая ею "Kohler". Как он мог распорядиться чужой вещью! "Недорого"! Это уже слишком!
 
     Если она позвонит, узнает ли он её голос по прошествии стольких лет? Стоп! Голос. Как кстати ангина! Она сделает это завтра. Почему - завтра? Сегодня. Немедленно. А вдруг её уже опередили? Нет, отвоёвывать собственную машинку нужно сейчас. Так... Спокойно... Всё...
- Сергей Михайлович? Добрый вечер, - "всё хорошо" подбодрила она себя.
- Добрый, - ответили ей.
- Я по объявлению. Не опоздала? - трубка запрыгала возле уха.
- Признаюсь Вам, Ваш звонок первый и Вы можете рассчитывать на приоритет.
 -Благодарю. Есть маленькое "но". Я сейчас больна, поэтому не смогу подъехать в ближайшее время. Как долго Вы можете придержать продаваемый предмет?
- В общем-то, не горит. Срок зависит от Вас. Назовите день смотрин.
- Десять дней. Я прошу Вас оставить её для меня. Поверьте мне, я не подведу. Более того, могу прислать Вам залог. Или же, чтобы Вы не волновались, буду ежедневно отмечаться. Телефонными звонками.
- Должен Вас уведомить, Ваш голос, хоть и простуженный, внушает мне доверие...
- Так мне позвонить в день визита?
На том конце возникла пауза, затем он сказал:
- А знаете что, звоните мне. Я буду более спокоен и буду иметь гарантии.
     Попрощавшись, Ольга положила трубку и долго сидела, не шелохнувшись, уставившись в одну точку.
     Назавтра она напомнила о себе и уже хотела закруглить разговор, как неожиданно услышала:
- Давайте поговорим. Мне хочется поближе познакомиться с будущей хозяйкой машинки.  Вы, как я полагаю, на больничном, я заканчиваю отпуск. Время есть.
Ольга замерла:
- А что бы Вы хотели знать обо мне?
- Чем занимаетесь? Ваше имя?
- Работаю в издательстве. Зовут Ольгой.
- Ольгой... Очень приятно, - как-то растянуто признался он, - Что Вы издаёте?
- Многое. И себя тоже, - убрав скромность, сказала она.
- Что Вы пишете?
- Женскую прозу. Иногда - стихи.
- Оставьте маленькую надежду - прочесть их когда-нибудь.
- Разве что по телефону, - удивляясь собственной покорности, согласилась она.
- Чудесно! С какого дня Вы позволите вкусить удовольствие от Вашего пера?
- Возможно, завтра. Подберу что-нибудь.
- С нетерпением жду предстоящего звонка, - на подъёме сказал он, - Да, минуту. Если Вы творите на бумаге, возможно, Вам пишущая машинка нужна, а не швейная.
- Для этих целей я располагаю компьютером, который пока не предусматривает швейного дела. И пишущая - тоже есть.
- Не сердитесь, - мягко сказал он, - Я просто потянул время.
     Ольгу забавляло её преимущество в начавшихся отношениях: то, что она вроде свидетеля на опознании за тёмным стеклом - её не видно, он - как на ладони. И ещё. Его Ахиллесовой пятой, в хорошем смысле, была поэзия. "Серебряный век". Любимая когорта, куда входили Анненский, Пастернак, Бальмонт и Волошин. Такая вот мужская компания.
     Поэтому Ольга, позвонив назавтра, не рискнула отдать на его суд стихи, а прочла пару "мини", чтобы особо не напрягать голос. Он восторгался, как и полагается в таких случаях, совершенно искренне хвалил её. Она сдержанно благодарила его. Он, в свою очередь, посвящал в род занятий, о которых Ольга прекрасно знала.
- Мне грустно расставаться с Вами, - как ей казалось лукавил он.
- Правда? - включаясь в его игру, вопрошала она.
- Правда. Вы завтра позвоните?
- Всенепременно, - отвечала Ольга.
     Следующий день она сделала "выходным". Ей было интересно, как он прореагирует на паузу.
- Почему Вы не позвонили? Вам нездоровилось? - вместо приветствия одним духом выпалил он.
- Во-первых, добрый день, - спокойно ответила Ольга, - Вы опасались за машинку?
- Да Бог с ней, с машинкой. Хотя звонков много. Я каждый раз думал, что этот - Ваш. Вчерашний день мне показался нескончаемо длинным, а сегодня утром вдруг ощутил, что скучаю без Вас.
 
- Мне трудно в это поверить. Вы лукавите, - улыбнулась Ольга.
- Отнюдь. Пролейте свет на вчерашний невыход в эфир. Вы - замужем... - неожиданно утвердительно сказал он.
- На какой вопрос Вы хотели бы получить ответ вначале?
- Очередность выбора Ваша.
- Не замужем.
- А были?
- Да... Только не спрашивайте о причине развода. Она банальна. Моего мужа, как и Вас, звали Сергеем.
- Вот как! Очень много сходства в судьбах у нас с Вами.
- В чём же?
- Имя моей первой жены тоже Ольга.
- Действительно, есть совпадения. Но это случайность. - "Стало быть, очевиден второй брак", - она ничего о нём не знала.
- Почитайте ещё что-нибудь, - попросил он.
Она прочла пару небольших рассказов и замолчала.
- Ваши новеллы. Вы их не пишете. Вы их рисуете, - задумчиво сказал он.
- Дамский угодник!
- Далеко уже нет. Скажите, Ольга, Вы жалеете, что разошлись с мужем? - неожиданно вторгся в запретную зону Сергей Михайлович.
- Мне не хочется отвечать на этот вопрос. Он очень личный. А Вы? Жалеете?
- Трудно сказать сейчас. Первое время как будто оглох, а потом...
- Вы изменяли своей жене? - замерла от собственной смелости Ольга.
- Умеренно...
     Во второй половине отведённой декады они добрались до Зодиакальных знаков, под которыми родились. И в этом он нашёл провидение неба и расположение планет. Просыпаясь утром следующего дня, Ольга бросила взгляд на телефон. Она уже начала привыкать к обязательному ритуалу прозвонки. Но совершенно не хотела сознаваться, что это не претит ей. Ссылаясь на блажь, не желала мириться с оттепелью, постепенно полонившей её мысли.
- Хотите стихов! - предложила она в один из очередных дней и удивилась собственной инициативе: её бывший муж не признавал современной поэзии, а женскую вообще игнорировал. Он мог придраться к рифме, несовершенству, плагиату.
- Да! - в его голосе - снисходительность к будущей хозяйке ненужного предмета. Ольга представила, как он готовится к прыжку заранее учуявшего добычу в бреши её строк.
                А ночью опять зашепчи, зацелуй,
                наговори любовного сумбура.
                И в жарком утопающем пылу
                не потревожь притихшего амура, - завершила она низку четверостиший.
- Вы меня разнежили.., - сказал он, Здорово! Мне кажется, после таких строк мужчины носили Вас на руках.
Ольга в ответ рассмеялась:
- Нет, они мне изменяли, очевидно, потому, что я не читала им стихов.
- И муж тоже?
- В первую очередь. Он лидировал, - безжалостно уточнила она.
После её слов в общении возник обвальный проём тишины.
- Мне кажется, Вам нельзя изменять. Это кощунство. Вы - редкая женщина, - оправдываясь за всех её мужчин, первым нарушил молчание Сергей Михайлович.
- Благодарю и до завтра.
- В какое время ждать Вашего телефонного звонка?
- Вторая половина дня. Ближе к вечеру.

     Ольга выздоравливала. В голосе появилась акварель, но простуда ещё царапала горло, помогая ей в конспирации.
- У нас, похоже, телефонный роман? - весело и с надеждой на поддержку спросил Сергей Михайлович едва они поприветствовали друг друга.
- По-моему даже не прелюдия, - разрушила Ольга его карточный домик.
 - А я немного размечтался, - потускневше ответили ей, - Вчера весь остаток дня пребывал в ауре Ваших стихов. Как бы Вы описали поцелуй? - он даже и предположить не мог, что в этом слове неожиданным всплеском памяти женщины его природная, бесконечно обезоруживающая и разрушающая нежность попыталась - вопреки  желанию - согреть выстуженное сердце Ольги.
Но, соблюдая дистанцию мало знакомых людей и гася ненужные эмоции, она мысленно возразила: "Поцелуй не описывают, его ощущают", - и вслух уточнила:
- Поцелуй любви или просто поцелуй?
- Безусловно - любви, - он незаметно подобрался к одному из приятных моментов в кульминации отношений между мужчиной и женщиной.
- Я недавно сплела пару поэтических венков с волнующим и осязаемым украшением в самом высоком чувстве. Два варианта не будут Вам в тягость?
- Ваше предложение даже приятно в какой-то мере!
- Тогда слушайте:
                - Утопаю в любви, как в меду разнотравья июльский не скошенный луг.
                И на солнечном дне поцелуев блаженствую маленьким крабом.
                И волною плещусь в берегах твоих крепких уверенных рук,
                закипая прибоем от мысли, что ты со мной всё ещё рядом.
- "Солнечное дно поцелуев"... Аплодирую стоя... Простите, не мог отказать себе в удовольствии не сказать Вам об этом. Я весь внимание.
- Благодарю.
                Оживи. Разогрей. Удиви
                Самым вкусным десертом любви.
                Улыбайся. Подарком балуй.
                И, как в юности, жарко целуй.
               
- Вкусно... Даже очень. Смею сказать, что Ваши стихи врачуют методами нетрадиционной медицины. С утра у меня было скверное настроение.
- Вы мне приписываете столько заслуг.
- Это чистая правда. Вы знаете, что осталось два дня до Вашего визита. Мне они кажутся вечностью и одновременно стремительным бегом к неизбежности встречи с Вами.
- Я всего лишь покупатель, педантичности которого нужно отдать должное.
- Я передумал её продавать, - огорошил он Ольгу.
- То есть?!
- Одно из двух: либо потому, чтобы не потерять прелести общения с Вами, либо просто сделать Вам подарок.
- Аттракцион неслыханной щедрости? - предположила Ольга.
- Боюсь Вашего исчезновения.
- А как же вторая жена?
- Я один. И не страдаю от одиночества. Встречаюсь с друзьями, но только тогда, когда этого хочу я.
"Его ЭГО всегда было на полшага вперёд, а теперь это уже целый лестничный пролёт", - подумала Ольга. Ей вспомнилась первая четырёхстрочная проба пера в его адрес:
                "Всё, что было хорошее, светлое, нежное - эхом.
                Нынче - осколки, руины и трещины.
                Рядом с твоим обжигающим ЭГО
                не выживет женщина"...
- Скажите, Оля, - мягко обратился он и сделал паузу, - У Вас есть любимый человек?
- Есть. Мама.
- Это само собой. Я подразумевал другое.
- Был...
- Простите...
- За что?
- За бестактность.
- За бестактность, пожалуй, можно. Это легче.
 
     В последний день он вдруг поинтересовался:
- Какая Вы внешне?
- Это так важно? Боитесь разочароваться? Я должна понравиться швейной машинке? - набросала она камешков в огород Сергея Михайловича, но, спохватившись - ведь для него у них не было прошлого - предложила:
- Попробуйте описать меня сами. У Вас, наверняка, сложился определённый женский, пусть даже флёрный, образ.
 - Мне трудно это сделать, не зная возраста. Надеюсь, он не окутан мраком?
- Чуть больше сорока, - искренне призналась Ольга.
- Ага! Уже легче, - сориентировался он. - Тогда попробую. Среднего роста, хорошего телосложения. Мне кажется, у Вас серый, ближе к синему, цвет глаз. Они достаточно выразительны. Красивый чувственный рот, пышные волосы светлого тона... Маленькая морщинка на переносице.
Сергей описывал Ольгу самым непредсказуемым образом! Ту Ольгу...
- Это стереотип Вашей женщины?
- Возможно, Вас шокирует, но я описал внешность первой жены. У меня такое чувство, что вы чем-то похожи. Не знаю, имя ли тому причиной. Но рассказы и стихи - этого у неё никогда не было. Это - Ваше. Почему Вы молчите? Я ошибся?
- Надеетесь отпраздновать маленькую мужскую победу?
- Нет, скорее - торжество.
- Не буду Вас ни разочаровывать, ни огорчать, - Ольга давно изменила свой стиль.
- А каким Вы представляете меня?
- Наверное, лысеющим, - пошутила она, - Описывать Вашу внешность я не берусь. Подойду к Вам на психологическом уровне. Готовы?
- Я весь внимание. Рискните, - заинтересованно ответил он и добавил:
- Но уже первый Ваш штрих к моему портрету верен.
- Начну с того, что Вы - хороший, можно сказать, талантливый слушатель. А это такая редкость! Очевидно, и не подлежит никакому сомнению, Ваша ПРОШЛАЯ жизнь была связана с религией, церковью. Счастье прихожан было в отпущении им грехов Вами. Смазывая чудодейственными, словотворными мазями людские души, приносили им очищение и покой.
     Далее. Вам иногда хочется избавиться от чьёго-либо присутствия. И Вы украдкой двигаете плечами, словно сбрасываете только что купленный ковёр, предназначенный для уюта Вашего очага. Какое-то время раздумываете над его необходимостью вообще, стоя на голом полу. Но когда расстилаете и осторожно ступаете по мягкому ворсу тёплого покрытия, Вам уже трудно представить без него Вашу обитель, - Ольге легко давался второй набросок к характеру бывшего мужа. Он трудно привыкал к новым знакомым. А уж если это случалось, был даже ненадолго счастлив. Первый - пришёл ниоткуда.
- Купленный ковёр - это хорошо. Но мне интересен ход мыслей о религии. Может быть, в прошлой жизни мы были знакомы и я, как прихожанке, отпускал Вам грехи? - шутливо предположили на том конце.
     Ольга затихла. Шансом его слова в полной мере она бы не назвала. Но тяжёлый занавес спектакля с продолжением должен был, наконец, опуститься. И почему "тяжёлый"? Неожиданный. Вуаль в голосе первых актов, интрига в начале и развязка в конце, как в хорошо выстроенной пьесе. Закон жанра. И она не будет его нарушать. "Хоть пышно ещё доцветает настурций в нём огненный куст"... Кто бы мог подумать, что не отличающийся особой красотой, любимый ею цветок возьмёт на себя смелость примы в этом действии. Ольга раздвоилась: кому достанется лавровый венок победы? Оскорблённой женщине или автору популярной прозы?
- Мне кажется, - трудно начала она, - В прошлой жизни мы были не только знакомы, а и слишком близки. Даже состояли в браке. И не мои грехи - Вам, а мне - Ваши нужно было отпускать.
- Вы о чём, Ольга? - притихше спросил он.
- Для меня уже вчерашний день - далёкое прошлое. А двенадцать лет назад - это века. Ты второй раз в жизни пытаешься обольстить одну и ту же женщину, нарушая все приличия. Я приеду завтра за машинкой, Серёжа. Ведь она по праву принадлежит мне, - в красивом бархатном голосе Ольги бесследно исчезли последние воспоминания о простуде.
 Она опустила трубку на рычаг. Сумасшедше билось сердце. Ольга сложила руки на груди, закрыла глаза. "Декада закончена, - подумала женщина, - Вот и всё... Но почему так грустно?"
     Она ещё не знала, что судьба уже снимала паутину с той, наглухо заколоченной двери, за которой остался её брак.

*------------------
"Авизо" - еженедельник объявлений
 
2005 г.
 
В иллюстрации коллаж по картинках ИНЕТа - мой.